Захотелось погрустить о Сэме...

[masterskaya-vremeni]

Название: «Волкодав»
Автор: ymka
Бета: ayrina
Жанр: драма
Рейтинг: нет
Статус: почти закончен.
Спойлеры: четвертый сезон
Действующие лица: Сэм, Руби, Мэри.
Дисклеймер: Крипке, не заморачивайся.
От автора: сим фиком я открываю цикл фанфиков, посвященных дорогим и любимым моим девочкам. Начну с тебя, Катюша. Солнце мое, бери и владей безраздельно!

У века каждого
На зверя страшного
Найдется свой
Однажды волкодав.

Мельница «Волкодав»

Она опять не пришла сегодня…
- Почему? – закричал он, пытаясь подняться на ноги и размахивая полупустой бутылкой виски.
- Ты не можешь так поступить со мной, не можешь снова бросить меня! Не можешь бросить… сейчас…
Он споткнулся и упал, больно стукнувшись коленями о камни, потом, чертыхаясь, перевернулся и сел, опираясь спиной о ствол дерева, и пьяно захихикал, грязными руками размазывая по лицу слезы.
- Черт бы побрал вас всех! Слышите?? Как ВЫ могли, как? Я один здесь…За что вы бросили меня подыхать?...
И ты… почему ты не дала мне просто сойти с ума…

Два месяца после смерти Дина.

Сколько прошло времени? Неделя? Месяц? Год? Он не знал, не хотел знать… Самым жгучим желанием, бившемся в воспаленном мозгу нервным раскаленным пульсом, было – забыть…
Потерять навеки свою память…Стереть, уничтожить, содрать зубами и ногтями до самого основания, чтобы не осталось ничего кроме прохладной желанной пустоты.

Полуразвалившийся заброшенный дом на окраине штата стал для Сэма пристанищем, берлогой, в которую он заполз как раненый зверь на последнем издыхании. Только зализывать раны не было никакого желания. Сражаться не было больше сил. Осталась одна неизбывная иссушающая мозг мысль: жажда тишины и покоя.
И бессчетное число раз послушно ложился в ладонь отполированный металл пистолета, и черный провал дула затягивал и манил в смертоносную воронку. Но не было сил нажать на курок. Воздух полнился нездешними отзвуками, которые скользили по коже, по оголенным нервам еле слышным шепотом и не давали переступить последнюю грань: «Не надо, Сэмми…»
- Я не могу, Дин… - выдыхал он, припадая к стене и сползая вниз на грязный пол в полном изнеможении, в кровь царапая о косяк двери лицо.
Глаза разъедала соль пролитых слез, а грудь жгло неимоверно, будто каждый раз вместо воздуха Сэм заглатывал раскаленный жар адского пекла. Он выл, бился головой об облупившуюся стену, и с остервенением тер о грязные джинсы ладони, в полубезумном припадке пытаясь стереть с рук кровь брата. Но казалось, что багряные капли расползаются по коже, въедаются до кости, до сухожилий, и Сэм вцеплялся зубами в свои исхудавшие руки с дрожащими пальцами.
- Ты проклят.. Проклят.. Братоубийца.. Монстр…

Страх, ложь, грязь, смерть… Дикая кошмарная фантасмагория, выжигающая остатки разума, обнажающая первобытные первородные инстинкты. Убить… Загрызть… Уничтожить… Солоноватый металлический привкус собственной крови во рту почему то казался в эти моменты сладчайшим из нектаров, и внезапно приходило успокоение. Восстанавливался бешеный скачущий сердечный ритм, кипящее измученное сознание понемногу начинало успокаиваться, и вконец обессилевший Сэм падал на пол и проваливался в черное манящее забытье.
Днем он спал, и приходил в себя только при ледяном металлическом блеске луны, насмешливо скалившейся в мутное окно. Ночное светило манило к себе, нашептывало на ухо о торжестве демонической крови, о том, как набирает обороты дьявольский механизм заложенной в него бомбы, как в душе Сэма прорастает тьма, и выкорчевать ее не удастся... Не пытайся, Сэм Винчестер. Проклятье своей семьи… Адский выродок.

Сэм… Сэм… Сэм... Черный бог, темный повелитель…

Он зажимал уши, катался по полу в тщетной попытке заглушить этот жуткий шепот, ужасающий и притягательный одновременно.
Бог? Повелитель? Возглавить тех из-за кого была истреблена вся его семья? Из-за кого отец мучился в аду, а теперь так же страдает брат?
Дин… Горечь и боль утраты - две сестры-стервы накрепко обосновались в душе младшего Винчестера. Цепляясь за плечи костлявыми руками, они гнули Сэма к земле, ставили на колени и, злобно вгрызаясь в изъеденное сердце, закатывали кровавое пиршество на обломках его жизни, на руинах его несбывшейся мечты.
Силы покидали его… Мир останавливался, замирал в одной точке и неизбывное одиночество текло в пустоте нескончаемым, мертвым потоком.
Пустой сосуд, наполненный выворачивающей наизнанку болью, чье имя когда то звучало как Сэм Винчестер, тихо умирал в темноте…

«Братишка»… - прошелестело совсем рядом и бесконечно далеко, и Сэм открыл глаза. Судорожно втянул в себя воздух и внезапно почувствовал, как неожиданно сильно толкнулся в груди слева мерзлый комок. Запах Дина… Легкий, невесомый…
Он здесь! Вернулся! Дин!!!
Сэм рванулся изо всех сил, пытаясь встать, но одеревеневшее тело отказывалось подчиняться. С присвистом выдохнув, парень согнул правую руку, уперся в пол и тут же дернулся от резкой боли, пронзившей пальцы. Крыса. Мерзкая дрянь, которую он потревожил неосторожным движением, загнала острые зубы в искусанную обветренную ладонь.
К черту! Боль дала импульс онемевшим мышцам, и Сэм, собрав волю в кулак, перекатился набок и обвел полутемную комнату затуманенным взглядом.
По комнате скользнул знакомый силуэт.
Господи…
- Дин... - просипел он. - Дин!
Пересохший язык с трудом ворочался во рту, бедняге приходилось, чуть ли не выплевывать звуки в ночь.
- Дин… - губы, покрытые запекшейся коркой, забывшие каково это - произносить звуки, лопнули, и по подбородку потекла вишневая струйка.
Очередной обман… На ветру сиротливо трепыхалась грязная занавеска и тени, отбрасываемые ею на противоположную стену создавали жестокую иллюзию игры света и темноты.
Попался Сэмми. Попался дурачок…
И он вдруг захохотал. Истерически, надрывно, страшно. В уголках глаз вскипели слезы, рот оскалился в жуткой гримасе, а он все смеялся и смеялся, размазывая по лицу кровь и колотя по полу руками.

Теперь Сэм часто смеялся.

Дикий хохот сменялся приступами безудержного гнева, потом приходило оцепенение, в сумрачные моменты которого он то шептал что-то, еле шевеля сухими потрескавшимися губами, то лежал на грязном, пыльном полу, бесцельно глядя мутным, остановившимся взглядом в одну точку.
Дин… Брат… Где-то в глубине души я продолжал верить с детской наивностью мальчишки, что ты неуязвим, бессмертен, непоколебим... Мой рыцарь в сияющих доспехах… Но нет таких цитаделей, которые не могут рухнуть под натиском врага. Ты пал, моя последняя опора… Мой бастион во мраке.

Вечный мрак. Вечная ночь…

В одну из ночей Сэм вдруг резко проснулся, выдернутый из забвения приступом удушья. Перед глазами завертелись разноцветные круги, дыхание сжалось в груди колючим клубком, и панический страх охватил все его существо.
«Это конец? Конец?»
Он замолотил воздух руками, вцепился в горло, изо всех сил пытаясь вдохнуть хоть толику такого желанного сейчас воздуха.
«Помоги, Дин!»
И словно в ответ на его немой призыв неведомо откуда пришедшей мыслью вспыхнуло:
«Сюда, Сэм!»

И откуда взялись силы?

Он подполз к сумке Дина, все это время стоявшей неразобранной около кровати, и дрожащей рукой рванул змейку. Торопливо, будто укоряя себя, что не додумался до этого раньше, он вытащил из сумки вещи брата, забрался на кровать и, дрожа от нервного озноба, укутался в его рубашки, зарылся лицом в складки выцветшей, застиранной ткани.

«Дин…Ты здесь…» Болезненный спазм, уже столько дней сжимавший горло колючими тисками и вылившийся сегодня в ужасный приступ, прошел, и Сэм провалился в тяжелое забытье сна.
Но скоро и это перестало помогать…
Запах Дина не мог заменить самого Дина.


«Ты боишься умирать, Сэм Винчестер… Как трусливо и жалко ты цепляешься за свою никчемную жизнь, уже дважды оплаченную жизнью своих родных. Мальчик-король? Тряпичная марионетка, вот кто ты…Пляшущая под чужую дудку кукла. Сначала мама, потом брат… Хватит притворяться.. Ты жаждешь жить, властвовать, повелевать… Прими свою сущность, Сэм и приди к нам...»
Опять эти голоса…
Сэм свесил с кровати руку и, покопавшись в сумке, выудил из нее фляжку Дина, о существовании которой совсем забыл. Открутив крышку, он сделал добрый глоток. Виски обожгло гортань подобно напалму.
Парень закашлялся, из глаз хлынули слезы и в голову тут же ударил хмель. Растворенный в крови и разогнанный по телу несколькими ударами сердца, алкоголь приятно запульсировал в кончиках холодных пальцев, и Сэм физически ощутил, как жидкий огонь растекается по венам.
Он глотнул еще, но неожиданно взбунтовался желудок, отвыкший от приема пищи.
Сэм едва успел перегнуться через край кровати и его вырвало.
На воздух… Сейчас же.
На дрожащих подгибающихся ногах он доковылял до входной двери и, распахнув ее настежь, буквально вывалился на улицу, в прохладную звездную ночь.
Беднягу колотило мелкой дрожью, на лбу выступили капли липкого холодного пота, но он упрямо вновь потянулся к фляжке.
Виски дарило приятную, теплую истому, расслаблялись сведенные, сжатые в один тугой комок мышцы, и становилось так легко, так безразлично. Все равно... Все равно…

А потом на смену бархатной теплоте пришла злоба. Как склизкая ползучая тварь, дожидавшаяся своего часа в заросшей мхом расщелине, она почуяла свою добычу и устремилась к ней.
Сэм пил и сатанел… Казалось, вместе с алкоголем в его кровь вливается удесятеряющая силы ярость.
Отчаяние и одиночество сделали свое дело.

Мучительно болело горло, будто набитое осколками стекла. Он опять кричал полночи, бесцельно кружа вокруг заброшенного дома, ставшего ему пристанищем, проклинал, просил, умолял… Звал отца, маму, Дина… Ночь хранила молчание и разъяренный Сэм палил в воздух из дробовика, в тщетной попытке разорвать паутину звенящей тишины. Но стоило только звуку выстрела утихнуть, как дыра в плотном пологе ночи затягивалась сама собой, как по мановению чьей-то руки, и на беднягу вновь обрушивалась гнетущая тишина.
За ним никто не приходил. Поначалу Сэм часами стоял на пороге дома, всматриваясь в чернильную темень до боли в глазах и ждал… Ждал, когда мрак изрыгнет ему навстречу детей ночи, смолянисто-блестящих во тьме черными провалами глаз. К тому моменту он перепробовал все. Оставалось только умереть. И он ждал.

И к нему пришли…


В конец обессилев от голода и нервного истощения, Сэм лежал на продавленном старом матрасе, тупо глядя в распахнутый проем окна. Ржавая пружина, вылезшая из прорехи, больно царапала кожу на руке, но Винчестер не шевелился. Именно ощущение боли напоминало ему о том, что он еще жив. Дырявая занавеска затрепетала на ветру, и Сэм ощутил дуновение, приятно охладившее разгоряченную сухую кожу. Глаза горели и он прикрыл их на минуту, в то же мгновение ощутив прикосновение пальцев к своей щеке.
- Сэм… -прошелестело по комнате.
Он узнал бы этот голос из сотен других даже сейчас, балансируя на краю безумия. А в том, что он безумен Винчестер ни капельки не сомневался. Ведь обладательница этого голоса сгорела на потолке детской, когда ему исполнилось полгода.
- Мама… - он действительно произнес ее имя или это только ему показалось?
- Я здесь, Сэм…
Искусанные губы Винчестера дрогнули и сложились в слабое подобие улыбки.
- Наконец-то я сошел с ума…
Его воспаленные веки приподнялись, и сквозь алую пелену проступил колышущийся в воздухе полупрозрачный силуэт.
Ее волосы. Ее руки. Ее запах… Мамочка.
Время оказалось бессильно вытравить из памяти дорогой образ, который ему дано было видеть всего лишь раз. Как когда то давно сердце застучало в совершенно особом ритме… Так оно билось только рядом с ней. Только раз в жизни.
-Так странно… - прошептал он, с силой выталкивая из себя слова. - Оно еще может биться вот так…
Мэри опустилась на колени рядом с кроватью, прямо на выщербленные грязные доски и прижалась прохладными губами к расцарапанному во время очередного припадка лбу сына.
- Поспи, милый… Тебе нужно отдохнуть.
- Я не хочу, - по-детски упрямо сдвинул брови Сэм. - Я усну, и ты опять уйдешь… Вы все уходите... Все бросаете меня. Я устал быть один. Мне больно и страшно, мама…
- Я вернусь, обещаю тебе. Только поспи…
Она не солгала. Мэри вернулась, едва наступила ночь.
Она присела рядом, начала тихо говорить, и от звука ее родного голоса обмороженная душа Сэма понемногу начала наполняться теплотой и спокойствием.
- Мама… - выдохнул он, рассматривая ее силуэт из-под отросшей падающей на глаза челки. - Я всю жизнь так много хотел спросить у тебя… А сейчас…

- Что, милый?
- А сейчас это уже ни к чему, - уголки его губ дрогнули.- Безумным не нужна правда. И от этого так хорошо, мама… Парень прикрыл глаза.
- Ты не безумен, Сэмми.
- Неправда, - смех Сэма, надтреснутый, каркающий, рассыпался по углам комнаты, и от этого звука Мэри будто бы сжалась. Или это просто холодный лунный свет так причудливо исказил черты ее лица?
- Сынок, ты не безумен, - повторила Мэри.
- Нет! – ярость вдруг полыхнула в резко распахнутых глазах Винчестера.- Тогда почему я вижу тебя? Почему ты явилась мне именно сейчас? Здесь, в этом забытом Богом месте?
- Я была нужна тебе, ты звал меня, и я не могла не откликнуться на твой зов.
- А Дин? Разве ты не нужна была Дину? Почему ты не остановила его, тогда на перекрестке, мама? - приступ бешенства вдруг овладел Сэмом и в уголках его перекошенного рта вскипели пузырьки слюны.- Он, что этого не заслуживал?
- Сынок, - в голосе Мэри зазвенели слезы. - О том, что сделал Дин, я узнала очень поздно. Я почувствовала неладное, я не находила себе места, уже почти упокоившись. Ты не хуже меня знаешь, что призраки привязаны к месту своей гибели и эти путы держат крепче всего на свете. Дином двигало его неистовое сердце и пламенная вера в то, что он делает. Он не звал меня. Он не звал никого, и ниоткуда не ждал помощи. А ты сейчас растерян и одинок.
- Не менее растерян и одинок, чем был Дин! - Сэм, не выдержав, рванулся к матери, но голова закружилась, и он рухнул с кровати навзничь, пугая крыс и захлебываясь разрывающим грудь кашлем.
Когда приступ прошел, он помассировал себе горло и продолжил, давясь словами:
- Да я одинок, мама. Но мне никто не нужен, пойми. Я никого не желаю видеть рядом. Никто не виновен в моих страданиях, лишь я сам. Только потому, что меня угораздило родиться Винчестером, потому что в моих венах течет эта отрава, я брошен, покинут, обездолен!
Я терплю адские муки здесь, на земле, и кто способен меня понять? Такого человека просто не существует. И, о да, я одинок. Теперь я в полной мере осознал все значение этого слова.
Призрак Мэри задрожал, готовый вот-вот рассеяться в воздухе.
- В том нет твоей вины, Сэмми.
- В том, что я становлюсь уродом? Монстром? А я не хочу знать, чья в том вина! - прошипел Сэм, дотягиваясь до фляжки и жадно высасывая из нее последние капли виски. - Я не верну этим ни тебя, ни отца, ни Дина.
- Сэмми, Сэмми, сынок… - крупные как горошины слезы потекли по лицу Мэри, срываясь тяжелыми каплями на пыльный пол. - Я…
- Не говори ничего, мама, - Сэм подполз к кровати и устало опустил голову на край грязного матраца. - Просто побудь рядом… Я же не помню, каково это.

- Да, родной… -пальцы Мэри с трепетом и невыразимой нежностью перебирали спутанные волосы сына.
- Все пройдет, Сэмми… Я буду с тобой столько, сколько понадобится. Пока не заживет твоя душа, пока не перестанет кровить твое сердце, пока ты снова не почувствуешь желание жить…
Тихий шепот матери баюкал Сэма, и, закрыв глаза, он поплыл куда-то далеко-далеко за горизонт, где не было места боли и страху, где к нему протягивала руки Джессика, где навстречу с улыбкой спешил Дин и в их глазах не отражался страх перед его, Сэма, внутренней чернотой и уродливостью.

…. – Нет, мама! – Сэм упрямо мотнул головой и снова глотнул обжигающую жидкость.
В старом шкафу на кухне очень кстати нашлись несколько пыльных бутылок какого-то дрянного пойла, но Винчестеру уже давно было наплевать на то, что он заливал в горло, будь то коллекционное вино или ракетное топливо.
- Сынок, - умоляюще посмотрела на него Мэри.
-Прошу тебя, откажись от своей навязчивой идеи.
-Нет, - процедил сквозь зубы парень, угрюмо ковыряя ногтем этикетку на бутылке. – Если уж я остался жив, я доберусь до этой твари и прикончу ее, а иначе к чему мне такая жизнь?
- Джон буквально вскормил вас с Дином чувством мести, - с горечью прошептала Мэри.
-И правильно, - на скулах Сэма заходили желваки. Его посеревшее лицо выражало крайнюю степень решимости. – Жаль я не понял этого раньше. Дин и папа… Они были особенными… Не такими как я… Правду говорят, что всегда уходят лучшие. И ты предлагаешь мне сейчас остановиться? Забыть? Я пытался, но это въелось мне в мозг, проникло под кожу! Месть! Вот что еще держит меня здесь.
-Сэмми, Дин бы не хотел, чтобы…
-А Дин спросил, хочу ли я? – загремел Сэм, яростно отшвыривая бутылку в угол. Осколки брызнули ему в лицо и словно мелкие пули прошили призрачный силуэт Мэри, с невыразимой тоской прижавшей руки к груди.
-Спросил, хочу ли я жить ценой его мучений в аду?? Нет! Он же все знал лучше меня, даже когда ни черта на самом деле не знал! А теперь пришел мой черед. Теперь я старший и, черт возьми, последний Винчестер!
Помолчав, он прошелся по комнате.
-Знаешь, это невыносимо… Мама, прости, но я не так тосковал по тебе, как сейчас тоскую по Дину.. .Тебя я не помню совсем, а он был со мной каждый день… Порой я готов был придушить его за дурацкие шутки, за постоянный контроль и опеку, но я и представить себе не мог, что когда-нибудь мне придется заново учиться жить без Дина.
Даже когда я поругался с отцом и уехал в колледж, я ужасно скучал: по его перемазанной кетчупом физиономии, по кучам грязных футболок и рубашек на которые натыкался повсюду, где бы мы не останавливались, по его вечному: «Эй, мелкий», даже когда я стал выше его почти на голову. Да, Дин был далеко, но я знал что он жив, что думает обо мне, пусть осуждающе, пусть с обидой, но думает… А теперь я постоянно думаю о нем, но он этого никогда не узнает…

Сэм остервенело потер кулаками красные воспаленные глаза. Слез уже давно не было, просто веки вдруг ни с того ни с сего начали гореть огнем.

- Когда погибла Джессика первое время я не испытывал ничего кроме страха…Наше… МОЕ страшное прошлое вновь настигло меня…И я опять откупился… Ценой жизни Джесс. Потом отец… А теперь Дин. И только теперь, я осознал, как близко подошел к краю пропасти… Что там, за гранью, мама? Мрак? Безысходность? Смерть?
Разве может смерть страшить того, кто уже умер?
-Что ты говоришь, Сэмми ?
- Правду, мама, правду…
Рот Сэма скривился в горькой усмешке и обтянутые бледной кожей скулы еще больше заострились.
- Где-то там, глубоко внутри себя, я, наверное, был готов к тому, что Дина не станет.. Я просто не хотел этого осознавать. В свое время я не раз пережил его смерть. Пусть дикую, пусть нелепую, но все же кончину. И каждый раз я умирал вместе с ним. Но я не мог и предполагать, что после ЭТОЙ его смерти все окажется таким… пустым… и ничего не значащим…
Знаешь, мне стал сниться сон. Все время один и тот же: мне кажется, будто я в пустыне. Раскаленный песок, безбрежные безжизненные барханы, куда не кинь взгляд, оранжевый шар солнца над головой и сухое, давным-давно высохшее мертвое дерево. И только недавно я понял, почему вижу этот сон. Мертвое дерево это я сам. Моя душа так же сморщилась и высохла, как и его кора, я так же пуст и мертв внутри, как и оно, и нестерпимо хочется, подняв голову к небу взвыть: «Помоги, Господи!» Но знаешь, что самое смешное? У деревьев нет языка, ха-ха… Прости, я несу чушь…
Меня достала эта круговерть, мама! Ты, Джесс, отец, Дин… А что есть начало и конец этого кошмара? Я. С Сэма Винчестера мы начали, Сэмом Винчестером и закончили. «Я есмь начало и конец, альфа и омега».
Сэм злобно и с каким-то надрывным отчаянием захохотал.
- Ты богохульствуешь, мальчик мой..
-Да ладно тебе, мама… Хуже мне уже не будет. И я продолжу войну, хочешь ты этого или нет…
Силуэт Мэри качнулся ему навстречу, и ее тихий голос зазвенел в воцарившейся тишине как вот-вот грозящая оборваться струна:
-Ты погубишь себя, Сэм! Погубишь! Желание убить Лилит затуманило тебе разум, сынок…
Охотник поднял голову и в полумраке комнаты его глаза заблестели с какой то полубезумной решительностью:
-Мне все равно мама… В конце концов не для этого ли я был рожден? Не к этому ли вела непрерывная череда смертей? Выбор сделан. Я же долбаный уроборос! Я темнота, саморазрушение, змея поглощающая сама себя, но вот что я тебе скажу… Я восстану, я умру и воскресну. Для битвы, для мести…Мне жаль, если ты не можешь меня понять.

На следующий день в дверь ветхого домика постучала Руби. Время пришло.

-Знаешь, я не могу помочь тебе воскресить Дина, - сочувствующе и даже несколько растроенно произнесла она, с опаской поглядывая на Сэма, который всем своим видом напоминал огромного зверя, которого нанесенные врагом раны и измотали, и одновременно заставили рассвирепеть.
-Зато могу помочь кое с чем другим.
Сэм, мучимый похмельем и дикой головной болью лишь хмыкнул, проходя к столу и бросая на него обрез.
-И, - он уже привычным жестом потянулся за полупустой бутылкой, насмешливо, но в то же время с плохо скрываемым интересом, глядя на нежданную посетительницу, - с чем же?
-С Лилит…-негромко ответила Руби, ощущая кожей, как сразу напрягся и подобрался Сэм.
Вот он – знак! Сэм торжествующе и пьяно усмехнулся.
«Это моя война, мама! Пусть ты не хочешь этого понять, но я должен… и то, что эта стерва явилась ко мне, предлагая помощь, не лишнее ли тому доказательство?»
-Я готов, - произнес он, делая глоток из бутылки.

Она действительно не ожидала, что Сэм так рано сдастся и не придется тратить время на долгие уговоры и увещевания. Плод созрел и упал к ее ногам сам, без чьей либо помощи. Теперь главное направить его кипучую энергию, его жгучую жажду мести в нужное русло.
Руби улыбнулась собственным мыслям.
-Оставь в покое моего сына! – зазвенел в тишине ожесточенно-гневный голос.
Демоница развернулась на каблуках, заранее зная кого, увидит за своей спиной.
В предрассветном мареве на ветру, грозящий в любой момент рассеяться колыхался призрак Мэри.
-О-о-о, кого я вижу! – расплылась в улыбке Руби. - Мама Мэри. Пришли полюбоваться сыном? Он спит. Может, не будем его будить? У него впереди столько важных дел, ему несомненно понадобятся силы.
-Слушай ты, дьяволово отродье, я не отдам тебе своего сына, как бы ты не пыталась заполучить его! Я не позволю..
-Поздно..- ехидно протянула Руби, складывая руки на груд и ковыряя каблучком землю.- Вы не в силах мне помешать по одной простой причине: Сэм сам сделал свой выбор. Я лишь укажу ему верное направление. Кто вы такая? Вы призрак, мираж, вы дымка, которая развеется к утру и не более. Вам приходило в голову, почему вдруг вы оказались здесь?
-Потому что я нужна сыну!
-Была…- с издевкой усмехнулась демоница. – Была нужна… Он был растерян, он желал, чтобы рядом оказался хоть кто-нибудь из родных, кто бы понял и принял его боль, но вся ваша никчемная семейка никогда не была в состоянии понять его до конца. Ведь для вас он выродок, отщепенец, изгой… А для меня он мессия, грядущий спаситель! Я брошу ему под ноги свою жизнь, отдам ему свое тело, поделюсь своей кровью. Все, все для него, для будущего короля! Сэм будет ждать вас еще пару дней, а вы не придете и сами знаете почему.. Он больше не нуждается в ваших гребаных сочувствии и жалости! Он снова почувствовал желание жить. И поэтому вы тихо мирно вернетесь на свое место, Мэри. Но стоит ли так волноваться? Даю слово, я позабочусь о Сэме. Вы не могли отдать его в более надежные руки.
Руби расхохоталась, раскинув руки и в упоении кружась вокруг домика, где раскинувшись на старой скрипучей кровати беспробудным сном спал Сэм. И впервые за долгое время ему не снилась пустыня.