She Wasn't Looking For A Knight, She Was Looking For A Sword
Название: "Говорящий со смертью: Мадам Гильотина."
Авторы: ymka, резидент Ордена Падших, rettler
Жанр: триллер с элементами драмы.
Персонажи: Дерек Девальт, Гэбриэл Рейни и другие.
Рейтинг: RG-13
Дисклеймер: все герои данного фика исключительная собственность автора
Предупреждение: смерть персонажа
Прошлое срывается чуть слышно
Танцем пожелтевшего листа.
Время на прощенье... Время вышло!
Истина расплатою проста.
Прошлое – как звонкая монета,
Брошена в синеющую высь.
Решка – и вопросы без ответов.
На орла без веры помолись.
читать дальшеДерек Девальт завтракал в гостиничном номере. Обычно в поездках он ел только вечером, в каком-нибудь ресторанчике, заняв отдельную кабинку, но сегодня настроение было просто великолепное, и хотелось какого-то разнообразия. На столе стоял чайник, коробка дорогого чая (заварку трехчасовой давности Говорящий не выносил и понимал только свежезаваренные листья в фарфоровой чашке), соленые гренки, ломтики твердого сыра в разовых пакетиках и мед. Негромкий стук в дверь заставил его недовольно поморщиться. Он не любил отвлекаться от какого-либо занятия, будь оно важным или второстепенным. Прижав салфетку к губам, он швырнул ее на стол, встал и недовольно пошел открывать. На пороге стоял Рейни.
- Девальт, вы когда-нибудь смотрите на мобильный?
- Смотрю, когда мне нужно кому-то позвонить, - буркнул Дерек, возвращаясь на кухню. Он подошел к прикроватной тумбочке, где стояла витая подставка-сушилка с черными фарфоровыми чашками, в боковом отделении ровной стопкой красовались квадратные блюдца. Взяв один прибор, вполоборота глянул на Рейни:
- Собираетесь пить чай в нише для ботинок?
Гэйб усмехнулся, закрыл дверь на замок и прошел следом за Дереком. Критически осмотрев убранство стола, он расхохотался:
- Девальт, да вы истинный христианин – небось за свою жизнь не съели ни одной живой твари.
- Зато вас давно прокляли души невинно убиенных свиней, а куры вашим именем пугают свежеснесенные яйца, - огрызнулся Дерек, усаживаясь в кресло и подвигаясь ближе к столу. – Да садитесь вы, я налью чаю.
- Я не пью чай.
- Это вы не пьете свой чай, - улыбнулся краем губ Девальт. Он коснулся чайника, привычно проверяя температуру, заученным движением сдвинул дозатор, насыпал в чашку немного черных, желтых и голубых скрученных листиков, залили кипятком, несколько минут сосредоточенно придерживал фарфоровую крышечку на чашке, и, наконец, протянул чай Рейни.
Гэбриэл поднес ее к носу, недоверчиво втянул воздух и… пропал. Благородный, терпкий аромат кружил голову, в него гармонично вплетались оттенки лимонника, васильков, цветков ванили. Он осторожно отпил глоток. Божественный букет не исчез – напротив, усилился, разлился по телу.
- Девальт, я по делу.
- Не сейчас, - почти простонал Дерек. – Да не мешайте вы грешное с праведным. Выпьете чай – будете говорить. Не сбегут от нас клиенты, понимаете? Не – сбе – гут. А чай остынет. - И он залил себе вторую порцию напитка.
Рейни допил чай, взглянул на часы.
- Итак… У вас намечается дело.
- У нас, - деликатно поправил Дерек.
- Есть в этом городе одно семейство, чрезвычайно древний род, к тому же – достаточно состоятельный. Так вот, есть у них дочь, которая, как вы понимаете, наследует все весьма немаленькое состояние. Девушка была помолвлена с местным мотогонщиком, Алексом, тоже из небедной семьи, красавцем и грозой местных красоток. Все складывалось как нельзя лучше, но месяц тому назад родители девушки услышали шум в комнате дочери, прибежав, они увидели, что она бьется в конвульсиях. Из бессвязного лепета отец понял только несколько слов: «головы», «прокляты», «прощение», «вымаливать». После этого резвую веселую девушку словно подменили. Она стала днями просиживать в комнате, купила молитвослов и разорвала помолвку, а три дня тому сообщила о своем желании уйти в монастырь…
- Вы – противник благочестия, - ядовито ухмыльнулся Девальт, потянувшись за сигаретами.
- Напротив, даже сторонник…
- Пока речь не идет о вашей интимной жизни, - самодовольно выдал Дерек, закуривая.
- Что вы себе, черт возьми, позволяете? – Рейни не на шутку вспылил.
- Я? Исключительно получаю новые сведения в интересах дела, - голос Девальта был отвратительно любезен. – Честно говоря, ваши комментарии очень мне помогают.
- Ладно, - Гэбриэл собрал в кулак нервы, хладнокровно продолжил. – Проблема в том, что предпосылок для всех этих событий не было ровным счетом никаких. Герр Шмельцер практически пребывает в состоянии нервного срыва, Хильда, его жена, проходит курс терапии.
- Впечатляет. Но я-то чем могу помочь? Открыть даме мир плотских увлечений и, таким образом, заставить отказаться от опрометчивого шага? Увольте, я не в том возрасте, - Дерек откинул голову на спинку кресла, выпустив кольцо дыма.
- Девальт, ваш цинизм иногда выходит за все допустимые рамки, - Рейни хмурился, глядя в окно поверх головы Дерека. Подчиненное положение мешало ему сейчас встать, хлопнуть дверью и уйти. Сама сущность менеджера противилась столь равнодушному отношению к судьбе семьи, а природное воспитание не допускало и мысли, что можно так вот легко опошлить самые чистые помыслы девушки из благородной фамилии. – Вы беретесь?
- Вы говорили с ними о цене?
- Герра Шмельцера это не интересует. Он готов отдать ради дочери все до копейки.
- Ну что же, - задумчиво протянул Дерек, потирая подбородок. – Пожалуй, я соглашусь. Завтра вечером я жду его здесь.
- Вы собираетесь провести сеанс в гостинице? - обомлел Рейни, представив, как отреагирует общественность на появление в номере изувеченного трупа. – Не боитесь, что кто-то войдет?
- Я не говорил, что буду здесь проводить, как вы выразились, сеанс. Я только сказал, что готов встретиться с клиентом.
- Что я могу ему пообещать?
- Это зависит от вашего желания подняться по карьерной лестнице в высших кругах Вены, - Дерек был в ударе, и буквально наслаждался своим беспощадным цинизмом. – Главное – не переусердствовать. Хотя… Как говорится, чего не сделаешь ради…
- Ах ты ж мразь, - Рейни сорвался с места, схватив Девальта за лацканы иссиня-черного пиджака, вырвал со стула. Ему было плевать, что он, фактически, поднимает руку на свою хозяйку в лице Говорящего, справедливо полагая, что уж она-то точно не опустилась бы до такого оскорбления.
Дерек позволил Рейни поднять себя с кресла, жестоким рывком вывернул его локоть и буквально швырнул лицом на стол, при этом во второй его руке по-прежнему дымился «Ротманс».
Отпустив Гэбриэла, Девальт поморщился, расправил морщинки на пиджаке и вдруг улыбнулся.
- Ну что же, похоже, мы теперь официально на «ты».
Рейни рывком расправил на плечах вельветовый пиджак, тряхнул головой, глядя исподлобья на Девальта, и не преминул использовать обретенное нововведение.
- Какая муха тебя цапнула, Девальт? Ты что, с цепи сорвался?
- Можно сказать, проверял пределы твоей выдержки, - самодовольно выдал Дерек. – Я же должен, в конце концов, знать, до какой степени могу на тебя рассчитывать?
- И до какой же?
- Определенные задания тебе уже можно поручить.
- А точнее?
- Внушить девушке, что есть вещи получше монастыря – однозначно, - расхохотался Девальт, исподтишка поглядывая на Рейни.
Гэйб улыбнулся, закрыл на секунду лицо руками – и вот он уже хохотал едва ли не громче Дерека. Как бы то ни было, а с работой ему чертовски повезло!
Рейни уверенно вел свой автомобиль в шумном потоке городского транспорта. Рядом, на пассажирском сидении, пыхтел лысоватый мужчина средних лет.
- Как долго вы еще пробудете в Вене?
- Неделю, может быть – дней десять.
- Этого времени будет достаточно?
- Полагаю, что да, тем более что Девальт с утра занимается вашим вопросом.
- Мистер Рейни, вы уверены, что Девальт справится? – Шмельцер смотрел в упор на Рейни, сжимавшего руками руль.
- Я не могу вам дать какие-либо гарантии – Гэбриэл был честен до конца. – Но знаю точно: если вам не поможет Дерек Девальт – вам не поможет уже никто.
- Я, конечно, понимаю, что вы его менеджер, но откуда такая уверенность?
- Я думаю, что имею все основания доверять человеку, который спас мне и моей семье жизнь, - глядя в глаза австрийцу, медленно проговорил Гэбриэл. Кстати, мы приехали.
Бьюик затормозил у парадного входа гостиницы. Едва войдя в холл, они увидели в крохотном кафе Девальта, он сидел с краю – так, что мимо него просто нельзя было пройти и не заметить. Гэбриэл кивнул австрийцу в сторону резной двери, и они вошли в полутемное помещение. Рассаживаясь за столиком, оба с интересом поглядывали на Дерека. Рейни – потому что не знал, какой очередной номер выкинет Девальт, Шмельцер – пытаясь отвести взгляд от белесых глаз Дерека.
Гэбриэл давно привык к той реакции, которую вызывала у посторонних внешность Дерека. Отчасти, его это даже немного забавляло. Сам Девальт использовал этот козырь по полной программе. Если у него не было желания шокировать клиента – он выходил в контактных темно-карих линзах или темных очках, если нет… Тогда Рейни в свое удовольствие мог наблюдать откровенный испуг и отвращение, отражающиеся на лицах посетителей.
Сидя за столиком, Девальт лениво потягивал эспрессо из крохотной белой чашки. Он был придирчив к этому напитку, впрочем, как и ко всему остальному. То, что в адрес способа приготовления и качества зерен не прозвучало ни одного комментария, Рейни принял как хороший знак и жестом подозвал официанта:
- Два эспрессо и яблочный штрудель.
- Мне минералку с лимоном, - проговорил австриец, все также не отрывавший взгляда от лица Девальта.
Хорошо вышколенный официант удалился, и Дерек соизволил открыть рот.
- Итак… Герр Шмельцер, я изучил вашу проблему и готов приступить к работе. Меня интересует два вопроса: наличие у вас загородного дома и возможность приобретения Идола Даждьбога, который вы выставляли на семинаре географического общества в прошлом году в Лондоне.
- А вы прямолинейны, - спокойно проговорил клиент. – Пользуетесь случаем?
- Другого может и не предоставиться, - Девальт был предельно любезен.
- Идол не продается.
- Жаль. Это бы частично решило вопрос…
Шмельцер с минуту молча смотрел в глаза Девальта. Наконец, он утвердительно качнул головой:
- Я согласен. Выясните в деталях, что случилось с Эльзой – и столб ваш. Помимо гонорара, разумеется.
- Вы разумный человек, герр, - Девальт говорил без доли сарказма.
- Я осознаю, что вы им распорядитесь правильнее, - тихо проговорил австриец. В эту минуту подошел официант, расставил на столе заказ. Когда парень удалился, Дерек продолжил разговор.
- Завтра вечером мы с Рейни должны уехать в ваш загородный дом. Условие: отсутствие в помещении и на территории посторонних. Это реально?
- Разумеется.
- Прекрасно. Через сутки вы должны будете привезти девушку.
- Вы даете гарантии?
- Гарантии вам не даст никто. Я гарантирую только то, что смогу выяснить причину. Разобраться с ней – не моя прерогатива. Если такая возможность будет, я помогу, если нет – укажу на того, кто может помочь, или подскажу, что делать.
- Не слишком ли высока плата за одно выяснение причины? – прищурился Шмельцер.
- У вас всегда есть альтернатива, - Девальт чуть приподнял бровь. – Вы имеете возможность отказаться.
- Я согласен, - буркнул клиент, причем так быстро, что стало ясно. Он боялся, чтобы не отказался сам Девальт.
Дерек гнал черный «Фиат» по накатанной лесной дороге. Рейни привык к тому, что Девальт не признает кого-либо за рулем автомобиля, в котором едет его достопочтенная персона, а за месяц работы у Девальта научился доверять ему, как водителю, на все сто пятьдесят.
Сейчас он равнодушно слушал Вагнера в наушниках телефона, поглядывая на возникающие перед самым лобовым стеклом еловые лапы и вдыхая неповторимый аромат хвои, который, казалось, заполнил весь салон. Наконец, фары выхватили островок вырубки, машина обогнула заросли шиповника и оказалась прямо перед небольшим деревянным домиком. Девальт резко затормозил, вышел из салона, сел на капот и довольно вдохнул аромат леса.
- Неужели ты решил в кои-то веки приблизиться к природе? - усмехнулся Рейни, хлопая дверцей и присаживаясь рядом.
- Не совсем. Можно сказать, я наслаждаюсь редкими минутами полного покоя.
- Да, такая красота заставляет забыть обо всем…
- Ты прав. Здесь великолепно. Умирать будет легко и приятно, - мрачно улыбнулся Девальт. – Пошли, посмотрим, где предстоит работать.
Домик оказался достаточно просторным и уютным, в холле красовался большой камин, забитый сухими дровами, от него уходили две спальни и совмещенная кухня-столовая. На стенах висели четыре оленьих головы, на полу лежала немного вытертая медвежья шкура. Девальт, казалось, был удовлетворен увиденным.
- Рейни, выбирай комнату, а я займусь камином.
- Девальт, не сходи с ума. Через двадцать четыре часа сюда приедут Шмельцер с дочерью, и что тогда? Выносить вещи в коридор?
- Как приедут – так и уедут, процедил Девальт, - а я не собираюсь терять сутки в дискомфорте, вызванном твоим присутствием.
- Боишься, что черт попутает? – съехидничал Рейни. – Босс, надеюсь, ты не собираешься, пользуясь уединением, расширить перечень моих обязанностей?
- Прежде, чем ожидать от меня нежных чувств – отучись носить дамские кофты и приобрети привычку чистить обувь, - огрызнулся Дерек, красноречиво глядя на шоколадную велюровую кофту Рейни из последней коллекции Энджело Муратти с округлым мягким воротом.
Гэйб скривил нос, схватил сумку и поволок в правую комнату.
Вообще, Рейни за эти недели хорошо уяснил несколько несложных правил.
Первое – Дерек Девальт всегда прав.
Второе – Дерек Девальт говорит только то, в чем уверен наверняка.
Третье – Девальт всегда может доказать то, в чем уверен.
Четвертое. Если ты не уверен в его правоте – смотри пункт первый.
Сейчас он прекрасно понимал подначку Дерека, но эту кофту ему презентовала перед отъездом тетушка, и мягкий дорогой материал как нельзя кстати подходил для такой поездки.
Рассовывая пожитки на полки стеллажа, Рейни настраивался на то, что ему предстоит сейчас увидеть. Он уже дважды становился свидетелем контакта, и оба случая заставили его несколько дней приходить в себя. Насвистывая «Джингл Белл», он нацепил теплый спортивный костюм, набросил толстовку и вышел в холл. Там пылал камин, Девальта же нигде не было.
Дерек Девальт давно научился распознавать скрытые сигналы, которые посылала ему хозяйка. Сейчас она требовала контакта – немедленно и безоговорочно. Он покорно вышел из дома, пробираясь по узкой дорожке около самого фундамента дома, частично заросшей кустами шиповника. Невидимая сила привела его к высокой, добротной хозпостройке, стоявшей за деревьями, на которую он уже не раз и не два обратил внимание. Старое дерево – почерневшее от времени – не подавало и признака трухлявости или дряхлости. Девальт шагнул, его рука коснулась блестящей доски. Грустная улыбка скользнула по лицу – проводник безошибочно узнал доски, которые двести лет тому были насквозь пропитаны кровью. В постройке использовалось дерево с разобранного эшафота. Глубоко вздохнув, Дерек прижал ладони к контактеру и расслабился. Мозг оцепенел, тело почти перестало слушаться. Крики… Сумасшедшие, злые, хохочущие голоса, толчки и отвратительная боль от веревки, впившейся в тело. Девальт чувствовал, как тело швыряет на твердые прутья решетки, а пол под ногами вибрирует… Осужденного везли на казнь. Вот тугой деревянный хомут охватил шею, не давая возможности даже шевельнуться. Глухой щелчок – и адская, не сравнимая ни с чем ранее испытанным боль охватила все его естество… Девальт увидел приближающуюся стремительно к глазам солому, окровавленные лозы корзины… Рывок – и вот уже его голова, еще живая, но лишенная тела, поднята высоко над бушующей толпой. Сознание человека кричало, запертое в жалком кровоточащем обрубке… Глаза отказывали, мозг давился в пелене боли и бескровия… Наконец, милосердное время отсчитало свои проклятые минуты, перед глазами потемнело… Еще один всплеск боли – и адская вспышка кровавого пламени уже бушует перед глазами Дерека. Кровавые потоки стекаются в единую точку, обретая отчетливые очертания человеческого лица. Секунда – и он видит перед собой ту, с кем прошел рука об руку не одно столетие его род. Блаженная улыбка, более походившая на кровавый оскал вепря, отведавшего человечины, высокая, бледная дама приветствовала Говорящего. Кровавая Мадемуазель, лик смерти, являющийся обезглавленным, ласкала его ледяными пальчиками, зловеще прощупывая каждый разрезанный нерв, каждое волокно разрубленных мышц. Она любила Говорящего, безумно любила – и показывала, как могла, свою любовь.
Нежно, почти невесомо коснулась среза – и Девальт уже стоял на ногах, дрожа всем телом, вцепившись руками в деревянную стену. Его рубашка была насквозь мокрой, слипшиеся волосы падали на глаза. Рванув воротник, он даже не заметил, как мелькнула и пропала в траве оторванная пуговица. Руки лихорадочно коснулись шеи… Господи… И в ту же секунду за спиной раздался глухой звук падающего тела.
Рейни не слишком нравилось находиться самому в помещении, и он вышел во двор. У самого крыльца был припаркован и заботливо укрыт брезентом автомобиль. Дерек явно выходил, чтобы устроить трудягу на ночлег. Ночь в лесу сильно отличалась от ночи в городе. Нет, это не была абсолютная тишина. В ней жили сотни и тысячи звуков – нежных и пугающих, тихих и звонких. Прислушиваясь, Рейни отчетливо различил медленные шаги по хворосту. Поеживаясь от сырости и прохлады, Гэбриэл оглянулся на источник звука и уверенно пошел по узкой тропинке, огибающей дом. Крохотный фонарик давал мало света, но позволял различить очертания деревьев, дома и даже высокой хозпостройки за ним. У самой стены он увидел фигуру человека. Осторожно приближаясь, направил фонарик – и волосы менеджера зашевелились на голове. Перед ним стояло обезглавленное тело, упираясь скрюченными пальцами в стену. А на траве, на боку, лежала отрубленная голова Девальта. Рейни хватанул ртом воздух – он отчетливо увидел, как глаз мигнул. В эту же секунду тело с глухим стуком упало рядом с головой, почти соприкасаясь срезом шеи. Фонарик безжалостно осветил белесый сруб позвоночника, рваные мышцы и артерии.
Рейни, шатаясь, отошел на пару шагов в сторону, его вырвало. Упав на колени, он откашливался, чувствуя дикое, ни с чем не сравнимое отвращение. Желудок выворачивало снова и снова, воздуха не хватало. Тело на земле рефлекторно дернуло рукой, и Рейни потерял сознание.
* Гильотину изобрел профессор анатомии Парижской военно-медицинской школы Joseph-Ignace Guillotin, в 1791 году. Главной целью этого изобретения, было максимально быстро оборвать жизнь приговоренному, не причиняя ему боли. Но этот гуманный метод казни очень часто подвергался сомнению. Голова не могла ответить, больно ей было, или нет. Обезглавливание происходила настолько быстро, что мозг вполне мог жить еще некоторое время. Как-то один профессор медицины решил проверить, чувствует ли что-то голова при отделении от тела. Он договорился с начальством тюрьмы и поговорил с приговоренным к смерти. Профессор попросил заключенного моргнуть ему левым глазом пару раз, когда нож гильотины сделает свою работу. Когда на следующий день палач поднял отсеченную голову и показал её толпе, профессор, стоящий рядом, закричал: "Моргни, моргни!". Голова приветливо моргнула доктору пару раз левым глазом. После этого профессор упал в обморок и больше с такими просьбами к приговоренным не обращался.*
Приходил в себя он медленно. Сначала восстановился слух, откликаясь на тихий треск горящих сухих дров. Потом сквозь темноту закрытых век проступили пятна света, и Гэйб открыл глаза. Он лежал на диванчике в холле, рядом на кресле сидел совершенно живой Девальт, глядя на Гэйба глазами с совершенно неотрубленной головы. Стоящая рядом пепельница была полна, на полу красовался кофейник и чашка. Несколько минут Девальт молчал. Наконец, чуть склонился ближе к Гэйбу и произнес фразу, которую Рейни уж никак не ожидал от него услышать.
- Извини меня…
- За что? – голос Гэйба звучал хрипло, но сознание работало четко.
- За то, что ты увидел. Я не ожидал, что контакт произойдет так быстро, и не успел тебя предупредить…
- Это была...
- Кровавая Мадемуазель… Лик смерти, который видели все погибшие на гильотине.
- И тебе пришлось пройти через то же самое…
- Да. И мне пришлось пройти.
- Дерек… Это…
- Да, это больно, - Рейни закурил. – В первые минуты после смерти все понимаешь, чувствуешь адскую боль, осознаешь то, что обезглавлен – и при этом не можешь сказать ни слова. Только потом наступает темнота.
- Ты узнал то, что хотел?
- Да.
- Неужели ты считаешь, что этот ужас стоил пары сухих фактов?
- Отчего же. Эти факты легко перевести в эквивалент евро, - сухо усмехнулся Дерек.
- Переводи. Только вот не надо потом мне совать эти кровавые купюры в качестве гонорара, - Рейни резко сел на кровати. – Не смогу я их в руки взять.
- Гэбриэл, - голос Девальта зазвучал мягко, этот тембр Рейни слышал всего два-три раза за все время знакомства с Говорящим. – Мой род занятий требует постоянных контактов. От этого – не уйти. Они все равно будут присутствовать, а так, по крайней мере, есть возможность обеспечить нормальный жизненный уровень.
- Да пошел ты со своим уровнем, - Рейни встал, пошатываясь, дополз до ванной, щелкнул выключателем и злобно уставился на свое отражение в зеркале. Поплескав ледяной водой на голову и шею, мужчина немного ожил. Он никогда не отличался чрезмерной брезгливостью, не был трусом и спокойно переносил вид крови. Но лежащая на земле отрубленная голова, - Гэйб мысленно содрогнулся, вспомнив это зрелище.
- Девальт?
- Мммм? – невразумительно промычал Дерек, сидящий в кресле у камина с сигаретой.
- Слушай. Тебе не страшно? Ну вот что в какой-то момент все это станет явью, и ты прекратишь существование, или – того хуже – превратишься в овощ, так сказать, покинув какой-то частью сознания свое тело?
- Такая вероятность существует всегда. Потому нужно быть готовым, держать бумаги в порядке, а тело в чистоте, - усмехнулся он.
- Если не секрет, сколько ты получишь за этот садизм?
- Десять тысяч в долларах и пять тысяч евро. Ну, и вещицу, которая для меня важна.
- Хорошая почка стоит дороже, - брякнул Рейни.
- Тогда меня хватит, максимум, на две таких поездки, - расхохотался Девальт. – Ибо почек всего две, печень одна, а расходы сокращать я не намерен.
- Ты мазохист.
- Быть может, и так.
- Есть хочу ужасно.
- На столе упаковка крекеров, сыр, чай и мед. Чайник закипел. Хочешь – сделай себе сандвичи.
- А ты?
- Устал, - Девальт потер затекшую шею, захлопнул книгу и побрел в темную комнату. Через пару минут скрипнула кровать.
Рейни налил кипятка, вскрыл крекеры. После вечерних событий аппетит проснулся воистину зверский. Жуя бутерброд, он прошелся туда-назад по холлу, изучая роскошные охотничьи картины. Обернулся раз, второй – в помещении ни звука, комнату окутал мягкий полумрак. Так отчего же сохраняется мерзкое чувство, словно кто-то злобный пристально смотрит в спину?
Рейни вернулся к камину, развернул кресло так, чтобы видеть входы и выходы.
Тишина стояла густая, вязкая, полумрак расслаблял и клонил в сон. Рейни не заметил, как задремал. Следовало бы пойти в свою комнату – но незримая сила словно заставляла человека оставаться в кресле, в холле домика. Сквозь полудрему он слышал, как часы пробили одиннадцать, полночь… И сон Гэбриэла Рейни прервался от того-же отвратительного чувства, что преследовало его вечером. Чуть приоткрыв глаза, он лениво окинул взглядом в комнату – и подскочил на месте.
У самой двери стоял мужчина, высокий, великолепно сложенный, грязные волосы собраны в хвост, белая сорочка – старотипная, явно батистовая – покрыта россыпью багровых пятен, происхождение которых не оставляло сомнения. Черные бриджи покрывал грубый фартук, также залитый кровью. Кровь была везде – на открытых до локтя могучих руках, светлых чулках, башмаках с массивными пряжками. Его лицо – бледное, покрытое отвратительными следами оспин, было, скорее, слишком уж непримечательным. Рассматривая Рейни, он пошел прямиком к нему.
Гэйб попытался встать – но не смог даже пошевелиться. Призрак подошел вплотную, и человека окатил смачный, концентрированный приторный аромат – запах человеческой крови. Он взял Рейни за подбородок, поднял голову так, чтобы смотреть прямо ему в глаза (причем Гэйб ощутил липкость пальцев, перепачканных в крови), и просипел низким, пропитым голосом:
- Уезжайте… Это дело вершится свыше. Ваше вмешательство не приветствуется.
- Да пошел ты! – Рейни дернулся, отталкивая руку призрака, но тот, захохотав, буквально швырнул его к каминной решетке. Рука Рейни угодила на шипящие угли, он взвыл, вскочил на ноги, схватив чугунную кочергу, стоявшую в углу.
Призрак легко поднялся вверх – и пикировал на Рейни почти от самого потолка. Гэбриэл увернулся, ударив субстанцию своим импровизированным оружием. В первые секунды ему показалось, что кочерга за что-то зацепилась, но неведомая силу буквально вырвала ее из рук человека, и в следующую секунду его прижало к полу, причем толстая чугунная ручка нешуточно давила на горло. Задыхаясь, Гэйб что есть мочи заорал:
- Дерек! – и в ту же секунду давление ослабло.
Сбросив с себя стул, Рейни встал, потряс головой. В дверном проеме стоял Девальт. Растрепанные волосы рассыпались по щекам, без привычного пиджака, верхние пуговицы рубашки расстегнуты. Он молча подошел к стене рядом с камином, присел и стал вытаскивать свой нож, засевший в дерево по самую рукоятку. Рейни присвистнул. Смертельное лезвие пронеслось над самой его головой – в считанных сантиметрах, при этом в щели, откуда Дерек вытянул нож, отчетливо виднелась пара черных волосков, срезанных с головы Гэбриэла.
- Идиот! Ты меня убить мог!
- Оно бы убрало тебя скорее, - усмехнулся Дерек.
- А повторить слабо?
- Я похож на фокусника? Уволь, - поморщился Девальт.
- Да имей совесть! Успокой меня, что твой бросок не был случайностью!
Девальт фыркнул, встал и резким, коротким движением запустил нож. Лезвие блеснуло, раздался короткий треск. Рейни подошел к двери. Над ней висел щит из кожи, на которой красовались два охотничьих разделочных топорика. Лезвие вошло аккуратно между их рукоятками, оставив зазоры с двух сторон в пару миллиметров. Гэйб попытался вытянуть нож – не тут то было. Лезвие насквозь пробило тройной слой кожи и намертво засело в дерево.
- Девальт… Разве этот щит не должен выдерживать ножевой удар?
- Должен, но не удар этого ножа, - буркнул Дерек, подходя к стене и рывком освобождая лезвие. – Ложись спать. Через шесть часов нужно вставать и готовиться к приезду хозяев. – Он равнодушно, словно ничего и не случилось, повернулся и пошел в свою комнату. Гэбриэл побрел к себе, влез под одеяло – но заснуть до утра уже не смог – в каждом углу ему чудилась окровавленная фигура мужчина в белой рубашке.
Утром Рейни едва смог встать. Голова раскалывалась, спина и шея адски болели. Он кое-как сполз с кровати и потопал в ванную. После душа жить стало немного легче, он нацепил свежий гольф, вельветовые брюки и вышел в холл. Девальт неизменно сидел перед камином.
- Дерек, ты вообще живой?
- Возникли сомнения? - проскрипел Девальт, не поворачивая головы.
- Ты более походишь не на человека, а на антураж декораций с камином, - расхохотался Рейни, наливая себе чай. – Времена меняются, меняются места обитания – остается камин, кресло и Дерек Девальт.
Не успел он доесть бутерброд, как заревел мотор. В окно они увидели роскошный лендровер, вальяжно въезжающий во двор. Из машины вышел герр Шмельцер, открыл пассажирскую дверь и подал руку очаровательной блондинке. Девушке было на вид лет семнадцать-восемнадцать, личико казалось бледным, но глаза смотрели спокойно и умиротворенно. Одета она была в велюровый костюм
охотничьего покроя, великолепно подчеркивающий тоненькую, гибкую фигурку. Отец и дочь вошли в дом.
- Приветствую вас, - австриец был преувеличено спокоен, но под глазами залегли глубокие тени, а волосы рассыпались в неожиданном беспорядке. Он явно пережил бессонную ночь.
- Здравствуйте. – Рейни встал, пожал руку хозяину дома, Девальт равнодушно кивнул из своего убежища.
Пока отец и дочь вносили вещи, Дерек не двинулся с места. Рейни был крайне удивлен тем, что девушка совершенно спокойно отреагировала на внешность Девальта, причем даже не попыталась его рассматривать – так, скользнула взглядом по лицу – и занялась раскладыванием вещей. Наконец, когда Эльза вышла во двор, проводник красноречиво глянул на австрийца, они вышли в комнату, которую вчера облюбовал Девальт, и плотно закрыли дверь.
Рейни не скучал. Он рылся в книгах, болтал с Эльзой и даже ухитрился поймать какую-то радиоволну, разогнав мрачноватую атмосферу легкой ненавязчивой музыкой.
Девушка оказалась на редкость неизбалованной, если учесть ее происхождение. Она быстро смела метелкой пыль с мебели, открыла окна, запуская свежий лесной воздух, вернулась к машине за пакетами и скрылась за дверью кухни. Через полчаса оттуда поплыли божественные ароматы, и желудок Рейни, лишенный в последние часы нормальной еды, обижено забурчал. К одиннадцати часам Ельза закончила стряпать, достала из сумки какую-то книжечку и углубилась в чтение. Рейни совсем заскучал.
Девальт и Шмельцер появились только через час. Мужчина был мрачнее тучи. Казалось, произошло нечто, чему нет обратного пути, и уже ничто не в состоянии вернуть его к жизни. За столом он был рассеян и ел мало, зато Рейни отдал должное кулинарным способностям Эльзы, приговорив два шницеля с картофелем и рисовый пудинг. Девальт есть не стал, ограничившись крекером с сыром и чашкой кофе.
Гэбриэл, уже немного изучивший своего нанимателя, видел по глазам: Дерек пытается скрыть досаду за деланным равнодушием. После позднего завтрака, Девальт извинился и удалился в свою комнату. Рейни, гуляя около дома, видел сквозь мутноватые стекла, что он сидит в кресле, обложившись книгами.
Около пяти часов вечера Дерек вышел в холл. После короткого разговора с австрийцем, во время которого на лице герра отпечатались все возможные гримасы сомнения, Шмельцер вышел из дома, сел в автомобиль и уехал, не объяснив, куда и зачем.
Девальт осмотрел комнату, положив на руку компас, сделал на стенах какие-то пометки мелом и стал закрывать ставни. Непонятно, для чего именно он это делала – за окнами стремительно сгущались сумерки. Заметив странные приготовления, Эльза подняла голову. В ее глазах отразился страх (в чем, по сути, не было ровным счетом ничего удивительного, если учесть, что она находилась одна, в лесном домике, с двумя странными незнакомыми мужчинами).
- Фройлен Эльза, - голос Дерека звучал сухо, словно он собирался попросить чашку чаю. – Сейчас мы попытаемся поговорить с тем, кто приходил к вам ночью. – При этих словах несчастная побледнела, выронив из рук книжку. В ее глазах блеснули слезы, губы задрожали.
Дерек никак не отреагировал на ужас женщины и равнодушно продолжал:
- Если мы сделаем все верно – дух уйдет. Несколько столетий о нем и не вспомнят.
- А потом? – она пристально смотрела на Дерека, понимая, что этот человек действительно знает ВСЕ, что с ней произошло, и, что еще хуже – верит ей. – Потом как я буду лежать на том свете, зная, что к моим правнукам может прийти ЭТО – так же, как ко мне? – она почти рыдала, произнося последние слова.
- Фройлен, я не знаю, что будет через сто лет, а мы говорим о том, что будет через триста. Не исключено, что ваш род благочестием замолит грехи, и ему будет послано избавление…
- Думаете, это возможно?
- Уверен, - чуть улыбнулся Дерек. А сейчас, будьте любезны, позвольте срезать у вас несколько волосков.
Девальт достал нож, подошел к дрожащей девушке и полоснул по узкой пряди. Золотистые волосы упали в руку проводника, он довольно хмыкнул и пошел к столу. Там лежало несколько открытых книг, горсть черных камней, две свечи и ветки можжевельника.
Девальт откинул в сторону ковер, опустился на колено и в секунду нацарапал на полу ножом какой-то знак.
- Теоретически, я мог бы его нарисовать мелом, - ответил он на ее молчаливый вопрос, - но тогда ничто не помешает призраку его подпортить. Поэтому – лучше лишний раз покрасить пол.
Наконец, приготовления были закончены, Рейни сел поближе к Эльзе, вытянул из кобуры «пустынник» и стал методично заталкивать в магазин серебряные пули.
Девальт, прижав к руке нож острием вверх, медленно начал читать. На каком языке – Рейни не знал и даже не пытался понять. Он просто напрягся и ждал, зная, что последует за этой сценой, которую посторонний мог бы принять за приготовление к спектаклю. И спектакль начался – резко и страшно, так, что находящиеся в комнате люди едва успели пригнуть головы. Дикий грохот пробежался по чердаку, с крыши сорвалась и обрушилась на землю черепица, ядовито-синий отблеск мигнул, до боли резанув глаза. Закрытые ставни мелко затарахтели, словно невидимые руки рвали их, пытаясь проникнуть в дом, входная дверь глухо ухнула – и наступила тишина. Комната на минуту погрузилась в полную темноте, вдруг вспыхнула синеватая искра. Разгораясь все ярче, она заливала отвратительным кислотным светом стеллажи, оленьи головы, картины и троих людей. В углу, прислонившись спиной к стене, стоял человек. Рейни сразу узнал оголенные по локоть руки, окровавленный фартук и грязный хвостик волос.
- Какие люди, - протянул Девальт, выходя из тени. Господа, позвольте представить. Шарль Анри Сансон собственной персоной. Не ошибаюсь?
- Нет, мессир, - призрак говорил глухо и на удивление почтительно.
- Хозяйка сказала, что ты готов к разговору, - Девальт подошел почти вплотную к полупрозрачной субстанции.
- Верно, - кивнул призрак. – Я стану говорить. – И прошу мадемуазель меня простить, что я ее испугал, - он почтительно склонил голову в сторону дрожащей Эльзы.
- Зачем ты приходил к Рейни, - Дерек чуть повернул голову в сторону Гейбриэла. – Он не причинил тебе зла.
- Я пришел сказать, что дело не решить с вашей помощью…
- А бить-то зачем?
- Этот человек погнался за мной с кочергой. Не мог же я просто стоять и смотреть на это? Предки бы меня засмеяли, - серьезно пробасил призрак.
- Ты совершил то, что должен был? – Девальт равнодушно закурил, словно беседовал на улице со случайным прохожим.
- Да, мессир, я выполнил обещание, данное мною.
- Означает ли это, что ты больше не появишься?
- В жизни мадемуазель – разумеется нет, - призрак склонил голову. – Но я приду к потомкам, чтобы передать им завет предков.
- Прости, что потревожили твой дух. Мы благодарны за ответы, - в свою очередь, чуть поклонился и сам Дерек. Призрак приветственно кивнул рукой – и растворился в воздухе. Дерек подошел к выключателю, и комнату залил мягкий свет ночника.
- И это все, - выдохнул Рейни?
- Все, - подтвердил Дерек. Он не придет. По крайней мере, в ближайшее время…
- Кто он? – впервые за все время подала голос девушка.
- О, фройлен, я совсем забыл дать более подробную характеристику нашему гостю, - улыбнулся Девальт. – Шарль – потомственный палач, своего рода, легенда.
- Мне он показался таким почтительным…
- О да, - расхохотался Девальт, - Те немногие, кто близко знал Шарля, характеризовали его как доброго, кроткого, привлекательного человека, щедро раздававшего милостыню тем бедным, которые им не гнушались. Тон, одежда, манеры у него были в высшей степени джентльменские, и со своими клиентами он всегда бывал изысканно любезен.
- Он просто приходил предупредить, - в глазах девушки стояли слезы… - И больше ничего… Но я так испугалась – вы даже не представляете, как я испугалась!
«Еще бы, - думай Рейни, вспоминая собственную реакцию, - такой детина не то, что испугать – может и заикой сделать».
Девальт улыбнулся каким-то своим мыслям, убирая книги и свечи.
Через час зашумел мотор, в дом почти вбежал австриец. В его руках была крохотная сумка.
- Вот, то, что вы просили, - задыхаясь, бормотал он, промокая пот на лбу платочком. – Но скажите мне, на кой черт вам на ночь глядя срочно понадобился Токай?
- Он понадобится, папа – слабо улыбнулась Эльза. Встав, она взяла из рук отца бутылку и пошла в кухню, через несколько минут вернувшись с подносом, на котором стояли богемские бокалы с янтарной жидкостью. Дерек, принимая напиток, чуть заметно улыбнулся, девушка ответила ему такой же многозначительной улыбкой, Рейни откровенно расхохотался, а Шмельцер оскорбленно поджал губы. Он понял, что пропустил то, ради чего так спешил вернуться из города.
- Эльза, ты в порядке?
- Да, папа, - улыбка была настолько спокойной, искренней, что герр не сомневался в ее словах.
Три дня спустя Девальт и Рейни сидели в крохотном кафе. Дерек потягивал кофе, Рейни уминал двойной шницель.
- Девальт, я так до конца и не понял, какое отношение Эльза имеет к Сансону, - вдруг спросил Гэбриэл, глотая не прожеванный кусок.
Дерек задумчиво закурил, чуть ближе подвинулся к Гэйбу – хотя последняя предосторожность, учитывая «фоновую» негромкую музыку и отсутствие посетителей, была лишней, и начал рассказ.
- Завязка этой истории тонет в истории Франции. 20 января 1790 года продвинутый эскулап Гильотен, задумавшись о бренности земного бытия и впечатленный чрезмерно уж зрелищными казнями, предложил новое орудие казни – гильотину. В ту пору, в некотором смысле, это действительно было очень гуманным изобретением – не в сравнение четвертованию, сожжению и прочим методам, ориентированным на толпу. Правда, аристократии и тут предоставлялись привилегии – обезглавливание при помощи меча или топора. Но если палач совершал ошибку или просто был недостаточно опытен – вместо мгновенной смерти следовала мучительная агония.
Гильотен предложил нормативно утвердить смертную казнь с использованием для обезглавливания столь нежно любимого им механизма, который, как он считал, позволит мгновенно и безболезненно отделять голову от туловища осужденного. Дабы не быть голословным или показаться слишком уж самоуверенным, он даже призвал консультанта – великого мастера бича и меча Шарля Сансона. Именно он и подтвердил безотказность и эффективность механизма.
Похвальные начинания обрели законодательную поддержку - конвент принял «Закон о смертной казни и способах приведения ее в исполнение», и отныне все граждане Франции были воистину равны, ибо все они в полном и переносном смысле слова ходили под ножом «мадам Гильотины». – Дерек замолчал, доставая из пачки сигарету. Задумчиво покрутив ее в руках, он щелкнул «мустангом» и продолжил. –
Сколько жертв в общей сложности записано на счету этого механизма – неизвестно в точности по сей день. Только во времена Французской революции было гильотинировано более 15 тысяч человек. Кстати, эту милую леди чрезвычайно ценил и Адольф Гитлер, считая одним из лучших изобретений человечества. В доказательство тому он отправил под ее нож более двадцати тысяч человек. В последний же раз нож поднялся в 1977, в Марселе, во время казни убийцы Намида Джадуби. Примечательно, что изобретатель в конце жизни стал отвратительно благочестивым. Он тихо скончался в почтенном возрасте, будучи почти законченным неврастеником, рассказывая, что по ночам к нему приходят отрубленные головы и водят хороводы. После смерти Гильотена, члены его семьи просили правительство изменить название гильотины, но им было отказано. Тогда семья изменила собственное имя.
- И Эльза…
- Совершенно верно. Эльза является прямым потомком этого чудного рода.
- Почему именно к ней пришел призрак? Ведь ее отец…
- Начать следует с того, что Эльза – прямой потомок Гильотенов. Ее отец умер от сердечного приступа во время одного из таких посещений, когда девочке было три месяца. Гэбриэл, если ты хоть раз интересовался географией и генофондом, должен знать, что Австрия является одной из стран-лидеров по низкому уровню рождаемости, более трети семей не имеют детей, потому для семьи, которая физиологически не может зачать ребенка, вопрос усыновления является крайне сложным. Попросту говоря, брошенных детей мало. И потому уважаемая чета выехала в свое время в Чехию, где и удочерили семимесячную Бэрту, как ее нарекли при рождении. Девочка росла в прекрасных условиях, пока не достигла истинного восемнадцатилетия.
- Вы ошибаетесь! Ей будет восемнадцать…
- Ей уже восемнадцать, - мягко перебил Дерек. – В большинстве стран для сохранения тайны усыновления возраст ребенка можно сменить в ту или иную сторону на шесть календарных месяцев. Эльзе добавили два месяца.
- Тогда почему не пришел призрак самого Гильотена?
- Смешно сказать – старик умер, не оставив после себя даже банального призрака, - улыбнулся краешком губ Дерек. Но его давнишний друг, так сказать, благословивший изделие смерти, пожарившись немного на адском гриле, пошел на попятную и пообещал, что будет навещать всех нечестивых потомков, призывая их к благочестию и молитве. Именно это он и передал Эльзе в ту памятную ночь.
- Девальт, ей надо помочь.
- Не думаю. Она сделала свой выбор, и его нужно уважать, - задумчиво проговорил Дерек. – Названный отец принял известие о ее происхождении достаточно спокойно, по крайней мере – без истерики, и согласился с решением девушки отменить свадьбу. Впрочем, не исключено, что через год или два она переменит решение. Ведь в монастыре ее пока берут только послушницей, а жених, Алекс проявил удивительную настойчивость и терпение. Он готов ждать…
- Дерек, а сам призрак… Он вернется еще раз в жизни Эльзы? Почему-то чувствую к нему недоверие…
- Несомненно, и с этим проклятием мне не совладать. Но вернется он только в случае, если его потомки не будут проявлять должного благочестия.
- Но ведь Эльза…
- Дело не в Эльзе, а в ее матери Луции. Я нашел сведения о ней – живет в Чехии, потихоньку спивается, трижды привлекалась за распространение наркотиков.
- Тогда почему дух не пошел к ней?
- Тут все просто. В день, когда впервые появился призрак, женщину госпитализировали с передозировкой наркотиков, она находилась в состоянии клинической смерти. Таких тонкостей дух знать не мог – и пошел по зову крови, по сути – к плоти и крови Луции.
- Девальт, почему все так происходит? Почему за грехи отцов вынуждены платить их дети?
- Гэбриэл, я сам себе неоднократно задавал этот вопрос, - чуть улыбнулся Дерек, - но пока не получил на него ответа. Пойдем… Он встал, одернул пиджак, бросив на стол купюры.
Через четверть часа Рейни и Девальт переступили порог гостиницы.
- Поднимемся ко мне. Есть дело, - Девальт даже не оглянулся, чтобы убедиться в исполнении приказа. Рейни пожал плечами и последовал за ним.
В номере Гэбриэл прошел в холл, Девальт скинул пальто и удалился во вторую комнату, откуда раздались характерные щелчки замков кейса. Наконец, он вышел и выложил на стол десять стоевровых и четыре пятисотдолларовые купюры.
- Твой гонорар.
- Погоди, мы уговаривались на пятнадцать процентов.
- Считай, что я поднял твою долю до двадцати, - улыбнулся Дерек. – Так сказать, за терпение. И вообще, первые тридцать дней, десятая часть. За это надо выпить. – он подошел к тумбочке, вытянул бутылку «Токая», початую бутылку «Вермута» и два бокала, налил янтарную жидкость и протянул Рейни. – За почин?
- Хорош почин, - пробурчал Гэбриэл. – Мне твоей головы хватит на семь лет кошмаров.
- По крайней мере, если я стану невыносимым – найдется, что вспомнить, - хохотнул Девальт, чуть касаясь губами бокала. – Тем более, завтра мы уезжаем.
- Ты же говорил…
- Я передумал.
- А куда ехать-то?
- Домой… - Девальт опустился в кресло, задумчиво глядя на переливы благородного напитка. Он молча допил вино, отставил бокал на стол и закрыл глаза. Рейни встал, плеснул еще вермута и оглянулся на босса.
Девальт спал, глубоко и ровно, и ему уж точно не снились ровным счетом никакие кошмары.
Авторы: ymka, резидент Ордена Падших, rettler
Жанр: триллер с элементами драмы.
Персонажи: Дерек Девальт, Гэбриэл Рейни и другие.
Рейтинг: RG-13
Дисклеймер: все герои данного фика исключительная собственность автора
Предупреждение: смерть персонажа
Прошлое срывается чуть слышно
Танцем пожелтевшего листа.
Время на прощенье... Время вышло!
Истина расплатою проста.
Прошлое – как звонкая монета,
Брошена в синеющую высь.
Решка – и вопросы без ответов.
На орла без веры помолись.
читать дальшеДерек Девальт завтракал в гостиничном номере. Обычно в поездках он ел только вечером, в каком-нибудь ресторанчике, заняв отдельную кабинку, но сегодня настроение было просто великолепное, и хотелось какого-то разнообразия. На столе стоял чайник, коробка дорогого чая (заварку трехчасовой давности Говорящий не выносил и понимал только свежезаваренные листья в фарфоровой чашке), соленые гренки, ломтики твердого сыра в разовых пакетиках и мед. Негромкий стук в дверь заставил его недовольно поморщиться. Он не любил отвлекаться от какого-либо занятия, будь оно важным или второстепенным. Прижав салфетку к губам, он швырнул ее на стол, встал и недовольно пошел открывать. На пороге стоял Рейни.
- Девальт, вы когда-нибудь смотрите на мобильный?
- Смотрю, когда мне нужно кому-то позвонить, - буркнул Дерек, возвращаясь на кухню. Он подошел к прикроватной тумбочке, где стояла витая подставка-сушилка с черными фарфоровыми чашками, в боковом отделении ровной стопкой красовались квадратные блюдца. Взяв один прибор, вполоборота глянул на Рейни:
- Собираетесь пить чай в нише для ботинок?
Гэйб усмехнулся, закрыл дверь на замок и прошел следом за Дереком. Критически осмотрев убранство стола, он расхохотался:
- Девальт, да вы истинный христианин – небось за свою жизнь не съели ни одной живой твари.
- Зато вас давно прокляли души невинно убиенных свиней, а куры вашим именем пугают свежеснесенные яйца, - огрызнулся Дерек, усаживаясь в кресло и подвигаясь ближе к столу. – Да садитесь вы, я налью чаю.
- Я не пью чай.
- Это вы не пьете свой чай, - улыбнулся краем губ Девальт. Он коснулся чайника, привычно проверяя температуру, заученным движением сдвинул дозатор, насыпал в чашку немного черных, желтых и голубых скрученных листиков, залили кипятком, несколько минут сосредоточенно придерживал фарфоровую крышечку на чашке, и, наконец, протянул чай Рейни.
Гэбриэл поднес ее к носу, недоверчиво втянул воздух и… пропал. Благородный, терпкий аромат кружил голову, в него гармонично вплетались оттенки лимонника, васильков, цветков ванили. Он осторожно отпил глоток. Божественный букет не исчез – напротив, усилился, разлился по телу.
- Девальт, я по делу.
- Не сейчас, - почти простонал Дерек. – Да не мешайте вы грешное с праведным. Выпьете чай – будете говорить. Не сбегут от нас клиенты, понимаете? Не – сбе – гут. А чай остынет. - И он залил себе вторую порцию напитка.
Рейни допил чай, взглянул на часы.
- Итак… У вас намечается дело.
- У нас, - деликатно поправил Дерек.
- Есть в этом городе одно семейство, чрезвычайно древний род, к тому же – достаточно состоятельный. Так вот, есть у них дочь, которая, как вы понимаете, наследует все весьма немаленькое состояние. Девушка была помолвлена с местным мотогонщиком, Алексом, тоже из небедной семьи, красавцем и грозой местных красоток. Все складывалось как нельзя лучше, но месяц тому назад родители девушки услышали шум в комнате дочери, прибежав, они увидели, что она бьется в конвульсиях. Из бессвязного лепета отец понял только несколько слов: «головы», «прокляты», «прощение», «вымаливать». После этого резвую веселую девушку словно подменили. Она стала днями просиживать в комнате, купила молитвослов и разорвала помолвку, а три дня тому сообщила о своем желании уйти в монастырь…
- Вы – противник благочестия, - ядовито ухмыльнулся Девальт, потянувшись за сигаретами.
- Напротив, даже сторонник…
- Пока речь не идет о вашей интимной жизни, - самодовольно выдал Дерек, закуривая.
- Что вы себе, черт возьми, позволяете? – Рейни не на шутку вспылил.
- Я? Исключительно получаю новые сведения в интересах дела, - голос Девальта был отвратительно любезен. – Честно говоря, ваши комментарии очень мне помогают.
- Ладно, - Гэбриэл собрал в кулак нервы, хладнокровно продолжил. – Проблема в том, что предпосылок для всех этих событий не было ровным счетом никаких. Герр Шмельцер практически пребывает в состоянии нервного срыва, Хильда, его жена, проходит курс терапии.
- Впечатляет. Но я-то чем могу помочь? Открыть даме мир плотских увлечений и, таким образом, заставить отказаться от опрометчивого шага? Увольте, я не в том возрасте, - Дерек откинул голову на спинку кресла, выпустив кольцо дыма.
- Девальт, ваш цинизм иногда выходит за все допустимые рамки, - Рейни хмурился, глядя в окно поверх головы Дерека. Подчиненное положение мешало ему сейчас встать, хлопнуть дверью и уйти. Сама сущность менеджера противилась столь равнодушному отношению к судьбе семьи, а природное воспитание не допускало и мысли, что можно так вот легко опошлить самые чистые помыслы девушки из благородной фамилии. – Вы беретесь?
- Вы говорили с ними о цене?
- Герра Шмельцера это не интересует. Он готов отдать ради дочери все до копейки.
- Ну что же, - задумчиво протянул Дерек, потирая подбородок. – Пожалуй, я соглашусь. Завтра вечером я жду его здесь.
- Вы собираетесь провести сеанс в гостинице? - обомлел Рейни, представив, как отреагирует общественность на появление в номере изувеченного трупа. – Не боитесь, что кто-то войдет?
- Я не говорил, что буду здесь проводить, как вы выразились, сеанс. Я только сказал, что готов встретиться с клиентом.
- Что я могу ему пообещать?
- Это зависит от вашего желания подняться по карьерной лестнице в высших кругах Вены, - Дерек был в ударе, и буквально наслаждался своим беспощадным цинизмом. – Главное – не переусердствовать. Хотя… Как говорится, чего не сделаешь ради…
- Ах ты ж мразь, - Рейни сорвался с места, схватив Девальта за лацканы иссиня-черного пиджака, вырвал со стула. Ему было плевать, что он, фактически, поднимает руку на свою хозяйку в лице Говорящего, справедливо полагая, что уж она-то точно не опустилась бы до такого оскорбления.
Дерек позволил Рейни поднять себя с кресла, жестоким рывком вывернул его локоть и буквально швырнул лицом на стол, при этом во второй его руке по-прежнему дымился «Ротманс».
Отпустив Гэбриэла, Девальт поморщился, расправил морщинки на пиджаке и вдруг улыбнулся.
- Ну что же, похоже, мы теперь официально на «ты».
Рейни рывком расправил на плечах вельветовый пиджак, тряхнул головой, глядя исподлобья на Девальта, и не преминул использовать обретенное нововведение.
- Какая муха тебя цапнула, Девальт? Ты что, с цепи сорвался?
- Можно сказать, проверял пределы твоей выдержки, - самодовольно выдал Дерек. – Я же должен, в конце концов, знать, до какой степени могу на тебя рассчитывать?
- И до какой же?
- Определенные задания тебе уже можно поручить.
- А точнее?
- Внушить девушке, что есть вещи получше монастыря – однозначно, - расхохотался Девальт, исподтишка поглядывая на Рейни.
Гэйб улыбнулся, закрыл на секунду лицо руками – и вот он уже хохотал едва ли не громче Дерека. Как бы то ни было, а с работой ему чертовски повезло!
Рейни уверенно вел свой автомобиль в шумном потоке городского транспорта. Рядом, на пассажирском сидении, пыхтел лысоватый мужчина средних лет.
- Как долго вы еще пробудете в Вене?
- Неделю, может быть – дней десять.
- Этого времени будет достаточно?
- Полагаю, что да, тем более что Девальт с утра занимается вашим вопросом.
- Мистер Рейни, вы уверены, что Девальт справится? – Шмельцер смотрел в упор на Рейни, сжимавшего руками руль.
- Я не могу вам дать какие-либо гарантии – Гэбриэл был честен до конца. – Но знаю точно: если вам не поможет Дерек Девальт – вам не поможет уже никто.
- Я, конечно, понимаю, что вы его менеджер, но откуда такая уверенность?
- Я думаю, что имею все основания доверять человеку, который спас мне и моей семье жизнь, - глядя в глаза австрийцу, медленно проговорил Гэбриэл. Кстати, мы приехали.
Бьюик затормозил у парадного входа гостиницы. Едва войдя в холл, они увидели в крохотном кафе Девальта, он сидел с краю – так, что мимо него просто нельзя было пройти и не заметить. Гэбриэл кивнул австрийцу в сторону резной двери, и они вошли в полутемное помещение. Рассаживаясь за столиком, оба с интересом поглядывали на Дерека. Рейни – потому что не знал, какой очередной номер выкинет Девальт, Шмельцер – пытаясь отвести взгляд от белесых глаз Дерека.
Гэбриэл давно привык к той реакции, которую вызывала у посторонних внешность Дерека. Отчасти, его это даже немного забавляло. Сам Девальт использовал этот козырь по полной программе. Если у него не было желания шокировать клиента – он выходил в контактных темно-карих линзах или темных очках, если нет… Тогда Рейни в свое удовольствие мог наблюдать откровенный испуг и отвращение, отражающиеся на лицах посетителей.
Сидя за столиком, Девальт лениво потягивал эспрессо из крохотной белой чашки. Он был придирчив к этому напитку, впрочем, как и ко всему остальному. То, что в адрес способа приготовления и качества зерен не прозвучало ни одного комментария, Рейни принял как хороший знак и жестом подозвал официанта:
- Два эспрессо и яблочный штрудель.
- Мне минералку с лимоном, - проговорил австриец, все также не отрывавший взгляда от лица Девальта.
Хорошо вышколенный официант удалился, и Дерек соизволил открыть рот.
- Итак… Герр Шмельцер, я изучил вашу проблему и готов приступить к работе. Меня интересует два вопроса: наличие у вас загородного дома и возможность приобретения Идола Даждьбога, который вы выставляли на семинаре географического общества в прошлом году в Лондоне.
- А вы прямолинейны, - спокойно проговорил клиент. – Пользуетесь случаем?
- Другого может и не предоставиться, - Девальт был предельно любезен.
- Идол не продается.
- Жаль. Это бы частично решило вопрос…
Шмельцер с минуту молча смотрел в глаза Девальта. Наконец, он утвердительно качнул головой:
- Я согласен. Выясните в деталях, что случилось с Эльзой – и столб ваш. Помимо гонорара, разумеется.
- Вы разумный человек, герр, - Девальт говорил без доли сарказма.
- Я осознаю, что вы им распорядитесь правильнее, - тихо проговорил австриец. В эту минуту подошел официант, расставил на столе заказ. Когда парень удалился, Дерек продолжил разговор.
- Завтра вечером мы с Рейни должны уехать в ваш загородный дом. Условие: отсутствие в помещении и на территории посторонних. Это реально?
- Разумеется.
- Прекрасно. Через сутки вы должны будете привезти девушку.
- Вы даете гарантии?
- Гарантии вам не даст никто. Я гарантирую только то, что смогу выяснить причину. Разобраться с ней – не моя прерогатива. Если такая возможность будет, я помогу, если нет – укажу на того, кто может помочь, или подскажу, что делать.
- Не слишком ли высока плата за одно выяснение причины? – прищурился Шмельцер.
- У вас всегда есть альтернатива, - Девальт чуть приподнял бровь. – Вы имеете возможность отказаться.
- Я согласен, - буркнул клиент, причем так быстро, что стало ясно. Он боялся, чтобы не отказался сам Девальт.
Дерек гнал черный «Фиат» по накатанной лесной дороге. Рейни привык к тому, что Девальт не признает кого-либо за рулем автомобиля, в котором едет его достопочтенная персона, а за месяц работы у Девальта научился доверять ему, как водителю, на все сто пятьдесят.
Сейчас он равнодушно слушал Вагнера в наушниках телефона, поглядывая на возникающие перед самым лобовым стеклом еловые лапы и вдыхая неповторимый аромат хвои, который, казалось, заполнил весь салон. Наконец, фары выхватили островок вырубки, машина обогнула заросли шиповника и оказалась прямо перед небольшим деревянным домиком. Девальт резко затормозил, вышел из салона, сел на капот и довольно вдохнул аромат леса.
- Неужели ты решил в кои-то веки приблизиться к природе? - усмехнулся Рейни, хлопая дверцей и присаживаясь рядом.
- Не совсем. Можно сказать, я наслаждаюсь редкими минутами полного покоя.
- Да, такая красота заставляет забыть обо всем…
- Ты прав. Здесь великолепно. Умирать будет легко и приятно, - мрачно улыбнулся Девальт. – Пошли, посмотрим, где предстоит работать.
Домик оказался достаточно просторным и уютным, в холле красовался большой камин, забитый сухими дровами, от него уходили две спальни и совмещенная кухня-столовая. На стенах висели четыре оленьих головы, на полу лежала немного вытертая медвежья шкура. Девальт, казалось, был удовлетворен увиденным.
- Рейни, выбирай комнату, а я займусь камином.
- Девальт, не сходи с ума. Через двадцать четыре часа сюда приедут Шмельцер с дочерью, и что тогда? Выносить вещи в коридор?
- Как приедут – так и уедут, процедил Девальт, - а я не собираюсь терять сутки в дискомфорте, вызванном твоим присутствием.
- Боишься, что черт попутает? – съехидничал Рейни. – Босс, надеюсь, ты не собираешься, пользуясь уединением, расширить перечень моих обязанностей?
- Прежде, чем ожидать от меня нежных чувств – отучись носить дамские кофты и приобрети привычку чистить обувь, - огрызнулся Дерек, красноречиво глядя на шоколадную велюровую кофту Рейни из последней коллекции Энджело Муратти с округлым мягким воротом.
Гэйб скривил нос, схватил сумку и поволок в правую комнату.
Вообще, Рейни за эти недели хорошо уяснил несколько несложных правил.
Первое – Дерек Девальт всегда прав.
Второе – Дерек Девальт говорит только то, в чем уверен наверняка.
Третье – Девальт всегда может доказать то, в чем уверен.
Четвертое. Если ты не уверен в его правоте – смотри пункт первый.
Сейчас он прекрасно понимал подначку Дерека, но эту кофту ему презентовала перед отъездом тетушка, и мягкий дорогой материал как нельзя кстати подходил для такой поездки.
Рассовывая пожитки на полки стеллажа, Рейни настраивался на то, что ему предстоит сейчас увидеть. Он уже дважды становился свидетелем контакта, и оба случая заставили его несколько дней приходить в себя. Насвистывая «Джингл Белл», он нацепил теплый спортивный костюм, набросил толстовку и вышел в холл. Там пылал камин, Девальта же нигде не было.
Дерек Девальт давно научился распознавать скрытые сигналы, которые посылала ему хозяйка. Сейчас она требовала контакта – немедленно и безоговорочно. Он покорно вышел из дома, пробираясь по узкой дорожке около самого фундамента дома, частично заросшей кустами шиповника. Невидимая сила привела его к высокой, добротной хозпостройке, стоявшей за деревьями, на которую он уже не раз и не два обратил внимание. Старое дерево – почерневшее от времени – не подавало и признака трухлявости или дряхлости. Девальт шагнул, его рука коснулась блестящей доски. Грустная улыбка скользнула по лицу – проводник безошибочно узнал доски, которые двести лет тому были насквозь пропитаны кровью. В постройке использовалось дерево с разобранного эшафота. Глубоко вздохнув, Дерек прижал ладони к контактеру и расслабился. Мозг оцепенел, тело почти перестало слушаться. Крики… Сумасшедшие, злые, хохочущие голоса, толчки и отвратительная боль от веревки, впившейся в тело. Девальт чувствовал, как тело швыряет на твердые прутья решетки, а пол под ногами вибрирует… Осужденного везли на казнь. Вот тугой деревянный хомут охватил шею, не давая возможности даже шевельнуться. Глухой щелчок – и адская, не сравнимая ни с чем ранее испытанным боль охватила все его естество… Девальт увидел приближающуюся стремительно к глазам солому, окровавленные лозы корзины… Рывок – и вот уже его голова, еще живая, но лишенная тела, поднята высоко над бушующей толпой. Сознание человека кричало, запертое в жалком кровоточащем обрубке… Глаза отказывали, мозг давился в пелене боли и бескровия… Наконец, милосердное время отсчитало свои проклятые минуты, перед глазами потемнело… Еще один всплеск боли – и адская вспышка кровавого пламени уже бушует перед глазами Дерека. Кровавые потоки стекаются в единую точку, обретая отчетливые очертания человеческого лица. Секунда – и он видит перед собой ту, с кем прошел рука об руку не одно столетие его род. Блаженная улыбка, более походившая на кровавый оскал вепря, отведавшего человечины, высокая, бледная дама приветствовала Говорящего. Кровавая Мадемуазель, лик смерти, являющийся обезглавленным, ласкала его ледяными пальчиками, зловеще прощупывая каждый разрезанный нерв, каждое волокно разрубленных мышц. Она любила Говорящего, безумно любила – и показывала, как могла, свою любовь.
Нежно, почти невесомо коснулась среза – и Девальт уже стоял на ногах, дрожа всем телом, вцепившись руками в деревянную стену. Его рубашка была насквозь мокрой, слипшиеся волосы падали на глаза. Рванув воротник, он даже не заметил, как мелькнула и пропала в траве оторванная пуговица. Руки лихорадочно коснулись шеи… Господи… И в ту же секунду за спиной раздался глухой звук падающего тела.
Рейни не слишком нравилось находиться самому в помещении, и он вышел во двор. У самого крыльца был припаркован и заботливо укрыт брезентом автомобиль. Дерек явно выходил, чтобы устроить трудягу на ночлег. Ночь в лесу сильно отличалась от ночи в городе. Нет, это не была абсолютная тишина. В ней жили сотни и тысячи звуков – нежных и пугающих, тихих и звонких. Прислушиваясь, Рейни отчетливо различил медленные шаги по хворосту. Поеживаясь от сырости и прохлады, Гэбриэл оглянулся на источник звука и уверенно пошел по узкой тропинке, огибающей дом. Крохотный фонарик давал мало света, но позволял различить очертания деревьев, дома и даже высокой хозпостройки за ним. У самой стены он увидел фигуру человека. Осторожно приближаясь, направил фонарик – и волосы менеджера зашевелились на голове. Перед ним стояло обезглавленное тело, упираясь скрюченными пальцами в стену. А на траве, на боку, лежала отрубленная голова Девальта. Рейни хватанул ртом воздух – он отчетливо увидел, как глаз мигнул. В эту же секунду тело с глухим стуком упало рядом с головой, почти соприкасаясь срезом шеи. Фонарик безжалостно осветил белесый сруб позвоночника, рваные мышцы и артерии.
Рейни, шатаясь, отошел на пару шагов в сторону, его вырвало. Упав на колени, он откашливался, чувствуя дикое, ни с чем не сравнимое отвращение. Желудок выворачивало снова и снова, воздуха не хватало. Тело на земле рефлекторно дернуло рукой, и Рейни потерял сознание.
* Гильотину изобрел профессор анатомии Парижской военно-медицинской школы Joseph-Ignace Guillotin, в 1791 году. Главной целью этого изобретения, было максимально быстро оборвать жизнь приговоренному, не причиняя ему боли. Но этот гуманный метод казни очень часто подвергался сомнению. Голова не могла ответить, больно ей было, или нет. Обезглавливание происходила настолько быстро, что мозг вполне мог жить еще некоторое время. Как-то один профессор медицины решил проверить, чувствует ли что-то голова при отделении от тела. Он договорился с начальством тюрьмы и поговорил с приговоренным к смерти. Профессор попросил заключенного моргнуть ему левым глазом пару раз, когда нож гильотины сделает свою работу. Когда на следующий день палач поднял отсеченную голову и показал её толпе, профессор, стоящий рядом, закричал: "Моргни, моргни!". Голова приветливо моргнула доктору пару раз левым глазом. После этого профессор упал в обморок и больше с такими просьбами к приговоренным не обращался.*
Приходил в себя он медленно. Сначала восстановился слух, откликаясь на тихий треск горящих сухих дров. Потом сквозь темноту закрытых век проступили пятна света, и Гэйб открыл глаза. Он лежал на диванчике в холле, рядом на кресле сидел совершенно живой Девальт, глядя на Гэйба глазами с совершенно неотрубленной головы. Стоящая рядом пепельница была полна, на полу красовался кофейник и чашка. Несколько минут Девальт молчал. Наконец, чуть склонился ближе к Гэйбу и произнес фразу, которую Рейни уж никак не ожидал от него услышать.
- Извини меня…
- За что? – голос Гэйба звучал хрипло, но сознание работало четко.
- За то, что ты увидел. Я не ожидал, что контакт произойдет так быстро, и не успел тебя предупредить…
- Это была...
- Кровавая Мадемуазель… Лик смерти, который видели все погибшие на гильотине.
- И тебе пришлось пройти через то же самое…
- Да. И мне пришлось пройти.
- Дерек… Это…
- Да, это больно, - Рейни закурил. – В первые минуты после смерти все понимаешь, чувствуешь адскую боль, осознаешь то, что обезглавлен – и при этом не можешь сказать ни слова. Только потом наступает темнота.
- Ты узнал то, что хотел?
- Да.
- Неужели ты считаешь, что этот ужас стоил пары сухих фактов?
- Отчего же. Эти факты легко перевести в эквивалент евро, - сухо усмехнулся Дерек.
- Переводи. Только вот не надо потом мне совать эти кровавые купюры в качестве гонорара, - Рейни резко сел на кровати. – Не смогу я их в руки взять.
- Гэбриэл, - голос Девальта зазвучал мягко, этот тембр Рейни слышал всего два-три раза за все время знакомства с Говорящим. – Мой род занятий требует постоянных контактов. От этого – не уйти. Они все равно будут присутствовать, а так, по крайней мере, есть возможность обеспечить нормальный жизненный уровень.
- Да пошел ты со своим уровнем, - Рейни встал, пошатываясь, дополз до ванной, щелкнул выключателем и злобно уставился на свое отражение в зеркале. Поплескав ледяной водой на голову и шею, мужчина немного ожил. Он никогда не отличался чрезмерной брезгливостью, не был трусом и спокойно переносил вид крови. Но лежащая на земле отрубленная голова, - Гэйб мысленно содрогнулся, вспомнив это зрелище.
- Девальт?
- Мммм? – невразумительно промычал Дерек, сидящий в кресле у камина с сигаретой.
- Слушай. Тебе не страшно? Ну вот что в какой-то момент все это станет явью, и ты прекратишь существование, или – того хуже – превратишься в овощ, так сказать, покинув какой-то частью сознания свое тело?
- Такая вероятность существует всегда. Потому нужно быть готовым, держать бумаги в порядке, а тело в чистоте, - усмехнулся он.
- Если не секрет, сколько ты получишь за этот садизм?
- Десять тысяч в долларах и пять тысяч евро. Ну, и вещицу, которая для меня важна.
- Хорошая почка стоит дороже, - брякнул Рейни.
- Тогда меня хватит, максимум, на две таких поездки, - расхохотался Девальт. – Ибо почек всего две, печень одна, а расходы сокращать я не намерен.
- Ты мазохист.
- Быть может, и так.
- Есть хочу ужасно.
- На столе упаковка крекеров, сыр, чай и мед. Чайник закипел. Хочешь – сделай себе сандвичи.
- А ты?
- Устал, - Девальт потер затекшую шею, захлопнул книгу и побрел в темную комнату. Через пару минут скрипнула кровать.
Рейни налил кипятка, вскрыл крекеры. После вечерних событий аппетит проснулся воистину зверский. Жуя бутерброд, он прошелся туда-назад по холлу, изучая роскошные охотничьи картины. Обернулся раз, второй – в помещении ни звука, комнату окутал мягкий полумрак. Так отчего же сохраняется мерзкое чувство, словно кто-то злобный пристально смотрит в спину?
Рейни вернулся к камину, развернул кресло так, чтобы видеть входы и выходы.
Тишина стояла густая, вязкая, полумрак расслаблял и клонил в сон. Рейни не заметил, как задремал. Следовало бы пойти в свою комнату – но незримая сила словно заставляла человека оставаться в кресле, в холле домика. Сквозь полудрему он слышал, как часы пробили одиннадцать, полночь… И сон Гэбриэла Рейни прервался от того-же отвратительного чувства, что преследовало его вечером. Чуть приоткрыв глаза, он лениво окинул взглядом в комнату – и подскочил на месте.
У самой двери стоял мужчина, высокий, великолепно сложенный, грязные волосы собраны в хвост, белая сорочка – старотипная, явно батистовая – покрыта россыпью багровых пятен, происхождение которых не оставляло сомнения. Черные бриджи покрывал грубый фартук, также залитый кровью. Кровь была везде – на открытых до локтя могучих руках, светлых чулках, башмаках с массивными пряжками. Его лицо – бледное, покрытое отвратительными следами оспин, было, скорее, слишком уж непримечательным. Рассматривая Рейни, он пошел прямиком к нему.
Гэйб попытался встать – но не смог даже пошевелиться. Призрак подошел вплотную, и человека окатил смачный, концентрированный приторный аромат – запах человеческой крови. Он взял Рейни за подбородок, поднял голову так, чтобы смотреть прямо ему в глаза (причем Гэйб ощутил липкость пальцев, перепачканных в крови), и просипел низким, пропитым голосом:
- Уезжайте… Это дело вершится свыше. Ваше вмешательство не приветствуется.
- Да пошел ты! – Рейни дернулся, отталкивая руку призрака, но тот, захохотав, буквально швырнул его к каминной решетке. Рука Рейни угодила на шипящие угли, он взвыл, вскочил на ноги, схватив чугунную кочергу, стоявшую в углу.
Призрак легко поднялся вверх – и пикировал на Рейни почти от самого потолка. Гэбриэл увернулся, ударив субстанцию своим импровизированным оружием. В первые секунды ему показалось, что кочерга за что-то зацепилась, но неведомая силу буквально вырвала ее из рук человека, и в следующую секунду его прижало к полу, причем толстая чугунная ручка нешуточно давила на горло. Задыхаясь, Гэйб что есть мочи заорал:
- Дерек! – и в ту же секунду давление ослабло.
Сбросив с себя стул, Рейни встал, потряс головой. В дверном проеме стоял Девальт. Растрепанные волосы рассыпались по щекам, без привычного пиджака, верхние пуговицы рубашки расстегнуты. Он молча подошел к стене рядом с камином, присел и стал вытаскивать свой нож, засевший в дерево по самую рукоятку. Рейни присвистнул. Смертельное лезвие пронеслось над самой его головой – в считанных сантиметрах, при этом в щели, откуда Дерек вытянул нож, отчетливо виднелась пара черных волосков, срезанных с головы Гэбриэла.
- Идиот! Ты меня убить мог!
- Оно бы убрало тебя скорее, - усмехнулся Дерек.
- А повторить слабо?
- Я похож на фокусника? Уволь, - поморщился Девальт.
- Да имей совесть! Успокой меня, что твой бросок не был случайностью!
Девальт фыркнул, встал и резким, коротким движением запустил нож. Лезвие блеснуло, раздался короткий треск. Рейни подошел к двери. Над ней висел щит из кожи, на которой красовались два охотничьих разделочных топорика. Лезвие вошло аккуратно между их рукоятками, оставив зазоры с двух сторон в пару миллиметров. Гэйб попытался вытянуть нож – не тут то было. Лезвие насквозь пробило тройной слой кожи и намертво засело в дерево.
- Девальт… Разве этот щит не должен выдерживать ножевой удар?
- Должен, но не удар этого ножа, - буркнул Дерек, подходя к стене и рывком освобождая лезвие. – Ложись спать. Через шесть часов нужно вставать и готовиться к приезду хозяев. – Он равнодушно, словно ничего и не случилось, повернулся и пошел в свою комнату. Гэбриэл побрел к себе, влез под одеяло – но заснуть до утра уже не смог – в каждом углу ему чудилась окровавленная фигура мужчина в белой рубашке.
Утром Рейни едва смог встать. Голова раскалывалась, спина и шея адски болели. Он кое-как сполз с кровати и потопал в ванную. После душа жить стало немного легче, он нацепил свежий гольф, вельветовые брюки и вышел в холл. Девальт неизменно сидел перед камином.
- Дерек, ты вообще живой?
- Возникли сомнения? - проскрипел Девальт, не поворачивая головы.
- Ты более походишь не на человека, а на антураж декораций с камином, - расхохотался Рейни, наливая себе чай. – Времена меняются, меняются места обитания – остается камин, кресло и Дерек Девальт.
Не успел он доесть бутерброд, как заревел мотор. В окно они увидели роскошный лендровер, вальяжно въезжающий во двор. Из машины вышел герр Шмельцер, открыл пассажирскую дверь и подал руку очаровательной блондинке. Девушке было на вид лет семнадцать-восемнадцать, личико казалось бледным, но глаза смотрели спокойно и умиротворенно. Одета она была в велюровый костюм
охотничьего покроя, великолепно подчеркивающий тоненькую, гибкую фигурку. Отец и дочь вошли в дом.
- Приветствую вас, - австриец был преувеличено спокоен, но под глазами залегли глубокие тени, а волосы рассыпались в неожиданном беспорядке. Он явно пережил бессонную ночь.
- Здравствуйте. – Рейни встал, пожал руку хозяину дома, Девальт равнодушно кивнул из своего убежища.
Пока отец и дочь вносили вещи, Дерек не двинулся с места. Рейни был крайне удивлен тем, что девушка совершенно спокойно отреагировала на внешность Девальта, причем даже не попыталась его рассматривать – так, скользнула взглядом по лицу – и занялась раскладыванием вещей. Наконец, когда Эльза вышла во двор, проводник красноречиво глянул на австрийца, они вышли в комнату, которую вчера облюбовал Девальт, и плотно закрыли дверь.
Рейни не скучал. Он рылся в книгах, болтал с Эльзой и даже ухитрился поймать какую-то радиоволну, разогнав мрачноватую атмосферу легкой ненавязчивой музыкой.
Девушка оказалась на редкость неизбалованной, если учесть ее происхождение. Она быстро смела метелкой пыль с мебели, открыла окна, запуская свежий лесной воздух, вернулась к машине за пакетами и скрылась за дверью кухни. Через полчаса оттуда поплыли божественные ароматы, и желудок Рейни, лишенный в последние часы нормальной еды, обижено забурчал. К одиннадцати часам Ельза закончила стряпать, достала из сумки какую-то книжечку и углубилась в чтение. Рейни совсем заскучал.
Девальт и Шмельцер появились только через час. Мужчина был мрачнее тучи. Казалось, произошло нечто, чему нет обратного пути, и уже ничто не в состоянии вернуть его к жизни. За столом он был рассеян и ел мало, зато Рейни отдал должное кулинарным способностям Эльзы, приговорив два шницеля с картофелем и рисовый пудинг. Девальт есть не стал, ограничившись крекером с сыром и чашкой кофе.
Гэбриэл, уже немного изучивший своего нанимателя, видел по глазам: Дерек пытается скрыть досаду за деланным равнодушием. После позднего завтрака, Девальт извинился и удалился в свою комнату. Рейни, гуляя около дома, видел сквозь мутноватые стекла, что он сидит в кресле, обложившись книгами.
Около пяти часов вечера Дерек вышел в холл. После короткого разговора с австрийцем, во время которого на лице герра отпечатались все возможные гримасы сомнения, Шмельцер вышел из дома, сел в автомобиль и уехал, не объяснив, куда и зачем.
Девальт осмотрел комнату, положив на руку компас, сделал на стенах какие-то пометки мелом и стал закрывать ставни. Непонятно, для чего именно он это делала – за окнами стремительно сгущались сумерки. Заметив странные приготовления, Эльза подняла голову. В ее глазах отразился страх (в чем, по сути, не было ровным счетом ничего удивительного, если учесть, что она находилась одна, в лесном домике, с двумя странными незнакомыми мужчинами).
- Фройлен Эльза, - голос Дерека звучал сухо, словно он собирался попросить чашку чаю. – Сейчас мы попытаемся поговорить с тем, кто приходил к вам ночью. – При этих словах несчастная побледнела, выронив из рук книжку. В ее глазах блеснули слезы, губы задрожали.
Дерек никак не отреагировал на ужас женщины и равнодушно продолжал:
- Если мы сделаем все верно – дух уйдет. Несколько столетий о нем и не вспомнят.
- А потом? – она пристально смотрела на Дерека, понимая, что этот человек действительно знает ВСЕ, что с ней произошло, и, что еще хуже – верит ей. – Потом как я буду лежать на том свете, зная, что к моим правнукам может прийти ЭТО – так же, как ко мне? – она почти рыдала, произнося последние слова.
- Фройлен, я не знаю, что будет через сто лет, а мы говорим о том, что будет через триста. Не исключено, что ваш род благочестием замолит грехи, и ему будет послано избавление…
- Думаете, это возможно?
- Уверен, - чуть улыбнулся Дерек. А сейчас, будьте любезны, позвольте срезать у вас несколько волосков.
Девальт достал нож, подошел к дрожащей девушке и полоснул по узкой пряди. Золотистые волосы упали в руку проводника, он довольно хмыкнул и пошел к столу. Там лежало несколько открытых книг, горсть черных камней, две свечи и ветки можжевельника.
Девальт откинул в сторону ковер, опустился на колено и в секунду нацарапал на полу ножом какой-то знак.
- Теоретически, я мог бы его нарисовать мелом, - ответил он на ее молчаливый вопрос, - но тогда ничто не помешает призраку его подпортить. Поэтому – лучше лишний раз покрасить пол.
Наконец, приготовления были закончены, Рейни сел поближе к Эльзе, вытянул из кобуры «пустынник» и стал методично заталкивать в магазин серебряные пули.
Девальт, прижав к руке нож острием вверх, медленно начал читать. На каком языке – Рейни не знал и даже не пытался понять. Он просто напрягся и ждал, зная, что последует за этой сценой, которую посторонний мог бы принять за приготовление к спектаклю. И спектакль начался – резко и страшно, так, что находящиеся в комнате люди едва успели пригнуть головы. Дикий грохот пробежался по чердаку, с крыши сорвалась и обрушилась на землю черепица, ядовито-синий отблеск мигнул, до боли резанув глаза. Закрытые ставни мелко затарахтели, словно невидимые руки рвали их, пытаясь проникнуть в дом, входная дверь глухо ухнула – и наступила тишина. Комната на минуту погрузилась в полную темноте, вдруг вспыхнула синеватая искра. Разгораясь все ярче, она заливала отвратительным кислотным светом стеллажи, оленьи головы, картины и троих людей. В углу, прислонившись спиной к стене, стоял человек. Рейни сразу узнал оголенные по локоть руки, окровавленный фартук и грязный хвостик волос.
- Какие люди, - протянул Девальт, выходя из тени. Господа, позвольте представить. Шарль Анри Сансон собственной персоной. Не ошибаюсь?
- Нет, мессир, - призрак говорил глухо и на удивление почтительно.
- Хозяйка сказала, что ты готов к разговору, - Девальт подошел почти вплотную к полупрозрачной субстанции.
- Верно, - кивнул призрак. – Я стану говорить. – И прошу мадемуазель меня простить, что я ее испугал, - он почтительно склонил голову в сторону дрожащей Эльзы.
- Зачем ты приходил к Рейни, - Дерек чуть повернул голову в сторону Гейбриэла. – Он не причинил тебе зла.
- Я пришел сказать, что дело не решить с вашей помощью…
- А бить-то зачем?
- Этот человек погнался за мной с кочергой. Не мог же я просто стоять и смотреть на это? Предки бы меня засмеяли, - серьезно пробасил призрак.
- Ты совершил то, что должен был? – Девальт равнодушно закурил, словно беседовал на улице со случайным прохожим.
- Да, мессир, я выполнил обещание, данное мною.
- Означает ли это, что ты больше не появишься?
- В жизни мадемуазель – разумеется нет, - призрак склонил голову. – Но я приду к потомкам, чтобы передать им завет предков.
- Прости, что потревожили твой дух. Мы благодарны за ответы, - в свою очередь, чуть поклонился и сам Дерек. Призрак приветственно кивнул рукой – и растворился в воздухе. Дерек подошел к выключателю, и комнату залил мягкий свет ночника.
- И это все, - выдохнул Рейни?
- Все, - подтвердил Дерек. Он не придет. По крайней мере, в ближайшее время…
- Кто он? – впервые за все время подала голос девушка.
- О, фройлен, я совсем забыл дать более подробную характеристику нашему гостю, - улыбнулся Девальт. – Шарль – потомственный палач, своего рода, легенда.
- Мне он показался таким почтительным…
- О да, - расхохотался Девальт, - Те немногие, кто близко знал Шарля, характеризовали его как доброго, кроткого, привлекательного человека, щедро раздававшего милостыню тем бедным, которые им не гнушались. Тон, одежда, манеры у него были в высшей степени джентльменские, и со своими клиентами он всегда бывал изысканно любезен.
- Он просто приходил предупредить, - в глазах девушки стояли слезы… - И больше ничего… Но я так испугалась – вы даже не представляете, как я испугалась!
«Еще бы, - думай Рейни, вспоминая собственную реакцию, - такой детина не то, что испугать – может и заикой сделать».
Девальт улыбнулся каким-то своим мыслям, убирая книги и свечи.
Через час зашумел мотор, в дом почти вбежал австриец. В его руках была крохотная сумка.
- Вот, то, что вы просили, - задыхаясь, бормотал он, промокая пот на лбу платочком. – Но скажите мне, на кой черт вам на ночь глядя срочно понадобился Токай?
- Он понадобится, папа – слабо улыбнулась Эльза. Встав, она взяла из рук отца бутылку и пошла в кухню, через несколько минут вернувшись с подносом, на котором стояли богемские бокалы с янтарной жидкостью. Дерек, принимая напиток, чуть заметно улыбнулся, девушка ответила ему такой же многозначительной улыбкой, Рейни откровенно расхохотался, а Шмельцер оскорбленно поджал губы. Он понял, что пропустил то, ради чего так спешил вернуться из города.
- Эльза, ты в порядке?
- Да, папа, - улыбка была настолько спокойной, искренней, что герр не сомневался в ее словах.
Три дня спустя Девальт и Рейни сидели в крохотном кафе. Дерек потягивал кофе, Рейни уминал двойной шницель.
- Девальт, я так до конца и не понял, какое отношение Эльза имеет к Сансону, - вдруг спросил Гэбриэл, глотая не прожеванный кусок.
Дерек задумчиво закурил, чуть ближе подвинулся к Гэйбу – хотя последняя предосторожность, учитывая «фоновую» негромкую музыку и отсутствие посетителей, была лишней, и начал рассказ.
- Завязка этой истории тонет в истории Франции. 20 января 1790 года продвинутый эскулап Гильотен, задумавшись о бренности земного бытия и впечатленный чрезмерно уж зрелищными казнями, предложил новое орудие казни – гильотину. В ту пору, в некотором смысле, это действительно было очень гуманным изобретением – не в сравнение четвертованию, сожжению и прочим методам, ориентированным на толпу. Правда, аристократии и тут предоставлялись привилегии – обезглавливание при помощи меча или топора. Но если палач совершал ошибку или просто был недостаточно опытен – вместо мгновенной смерти следовала мучительная агония.
Гильотен предложил нормативно утвердить смертную казнь с использованием для обезглавливания столь нежно любимого им механизма, который, как он считал, позволит мгновенно и безболезненно отделять голову от туловища осужденного. Дабы не быть голословным или показаться слишком уж самоуверенным, он даже призвал консультанта – великого мастера бича и меча Шарля Сансона. Именно он и подтвердил безотказность и эффективность механизма.
Похвальные начинания обрели законодательную поддержку - конвент принял «Закон о смертной казни и способах приведения ее в исполнение», и отныне все граждане Франции были воистину равны, ибо все они в полном и переносном смысле слова ходили под ножом «мадам Гильотины». – Дерек замолчал, доставая из пачки сигарету. Задумчиво покрутив ее в руках, он щелкнул «мустангом» и продолжил. –
Сколько жертв в общей сложности записано на счету этого механизма – неизвестно в точности по сей день. Только во времена Французской революции было гильотинировано более 15 тысяч человек. Кстати, эту милую леди чрезвычайно ценил и Адольф Гитлер, считая одним из лучших изобретений человечества. В доказательство тому он отправил под ее нож более двадцати тысяч человек. В последний же раз нож поднялся в 1977, в Марселе, во время казни убийцы Намида Джадуби. Примечательно, что изобретатель в конце жизни стал отвратительно благочестивым. Он тихо скончался в почтенном возрасте, будучи почти законченным неврастеником, рассказывая, что по ночам к нему приходят отрубленные головы и водят хороводы. После смерти Гильотена, члены его семьи просили правительство изменить название гильотины, но им было отказано. Тогда семья изменила собственное имя.
- И Эльза…
- Совершенно верно. Эльза является прямым потомком этого чудного рода.
- Почему именно к ней пришел призрак? Ведь ее отец…
- Начать следует с того, что Эльза – прямой потомок Гильотенов. Ее отец умер от сердечного приступа во время одного из таких посещений, когда девочке было три месяца. Гэбриэл, если ты хоть раз интересовался географией и генофондом, должен знать, что Австрия является одной из стран-лидеров по низкому уровню рождаемости, более трети семей не имеют детей, потому для семьи, которая физиологически не может зачать ребенка, вопрос усыновления является крайне сложным. Попросту говоря, брошенных детей мало. И потому уважаемая чета выехала в свое время в Чехию, где и удочерили семимесячную Бэрту, как ее нарекли при рождении. Девочка росла в прекрасных условиях, пока не достигла истинного восемнадцатилетия.
- Вы ошибаетесь! Ей будет восемнадцать…
- Ей уже восемнадцать, - мягко перебил Дерек. – В большинстве стран для сохранения тайны усыновления возраст ребенка можно сменить в ту или иную сторону на шесть календарных месяцев. Эльзе добавили два месяца.
- Тогда почему не пришел призрак самого Гильотена?
- Смешно сказать – старик умер, не оставив после себя даже банального призрака, - улыбнулся краешком губ Дерек. Но его давнишний друг, так сказать, благословивший изделие смерти, пожарившись немного на адском гриле, пошел на попятную и пообещал, что будет навещать всех нечестивых потомков, призывая их к благочестию и молитве. Именно это он и передал Эльзе в ту памятную ночь.
- Девальт, ей надо помочь.
- Не думаю. Она сделала свой выбор, и его нужно уважать, - задумчиво проговорил Дерек. – Названный отец принял известие о ее происхождении достаточно спокойно, по крайней мере – без истерики, и согласился с решением девушки отменить свадьбу. Впрочем, не исключено, что через год или два она переменит решение. Ведь в монастыре ее пока берут только послушницей, а жених, Алекс проявил удивительную настойчивость и терпение. Он готов ждать…
- Дерек, а сам призрак… Он вернется еще раз в жизни Эльзы? Почему-то чувствую к нему недоверие…
- Несомненно, и с этим проклятием мне не совладать. Но вернется он только в случае, если его потомки не будут проявлять должного благочестия.
- Но ведь Эльза…
- Дело не в Эльзе, а в ее матери Луции. Я нашел сведения о ней – живет в Чехии, потихоньку спивается, трижды привлекалась за распространение наркотиков.
- Тогда почему дух не пошел к ней?
- Тут все просто. В день, когда впервые появился призрак, женщину госпитализировали с передозировкой наркотиков, она находилась в состоянии клинической смерти. Таких тонкостей дух знать не мог – и пошел по зову крови, по сути – к плоти и крови Луции.
- Девальт, почему все так происходит? Почему за грехи отцов вынуждены платить их дети?
- Гэбриэл, я сам себе неоднократно задавал этот вопрос, - чуть улыбнулся Дерек, - но пока не получил на него ответа. Пойдем… Он встал, одернул пиджак, бросив на стол купюры.
Через четверть часа Рейни и Девальт переступили порог гостиницы.
- Поднимемся ко мне. Есть дело, - Девальт даже не оглянулся, чтобы убедиться в исполнении приказа. Рейни пожал плечами и последовал за ним.
В номере Гэбриэл прошел в холл, Девальт скинул пальто и удалился во вторую комнату, откуда раздались характерные щелчки замков кейса. Наконец, он вышел и выложил на стол десять стоевровых и четыре пятисотдолларовые купюры.
- Твой гонорар.
- Погоди, мы уговаривались на пятнадцать процентов.
- Считай, что я поднял твою долю до двадцати, - улыбнулся Дерек. – Так сказать, за терпение. И вообще, первые тридцать дней, десятая часть. За это надо выпить. – он подошел к тумбочке, вытянул бутылку «Токая», початую бутылку «Вермута» и два бокала, налил янтарную жидкость и протянул Рейни. – За почин?
- Хорош почин, - пробурчал Гэбриэл. – Мне твоей головы хватит на семь лет кошмаров.
- По крайней мере, если я стану невыносимым – найдется, что вспомнить, - хохотнул Девальт, чуть касаясь губами бокала. – Тем более, завтра мы уезжаем.
- Ты же говорил…
- Я передумал.
- А куда ехать-то?
- Домой… - Девальт опустился в кресло, задумчиво глядя на переливы благородного напитка. Он молча допил вино, отставил бокал на стол и закрыл глаза. Рейни встал, плеснул еще вермута и оглянулся на босса.
Девальт спал, глубоко и ровно, и ему уж точно не снились ровным счетом никакие кошмары.
@темы: Ориджинал
-
-
11.08.2010 в 12:36-
-
11.08.2010 в 12:39-
-
11.08.2010 в 12:44-
-
11.08.2010 в 12:53