Реаловое

Флиртую по аське с новым знакомым (интересный общительный парень, приятной наружности и нормальной окружности). Понимаю спинным моцком что парень при всей его общительности немного смушшается. Ну а как же, заходил с утра в гости а у меня сисьге моего немаленького размера чуть не вываливаются из декольте. Он задает мне вопрос "Какие цветы тебе нравятся?"
"О! - думаю "Наклевывается букетик!"
Пишу естессна о своих любимых цветах и начинаю наводить марафет. Ну а вдруг судьба через пять минут в дверь постучит с букетом цветофф а я не готова.
Ответ меня убил " Прими открыточку по аське. "
на ней бля розы.
не знаю смеяться или плакать..
эээх, не тот всет-ки мужик нонче пошел, не тот не тот...

---

Супер вещь!

24.05.2010 в 01:19

Пишет  Valerkind:

Как я балдею с этой вещи!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

---

Танец Ночного Лиса.

Моя самая любимая сцена из всей трилогии. Кассель.. ммм, как он тут хорош, черт!

---

А то как же!!!!

24.05.2010 в 11:09

Пишет  ayrinka:

Есть, конечно

23.05.2010 в 08:06

Пишет  Vladlena205:

Есть. И от этого мне радостно))

23.05.2010 в 00:14

Пишет  cato:

у меня есть такие люди

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Красота...Sven Fennema

Sven Fennema... Работы этого художника столь колоритны, атмосферны и завораживающи, что я не могла пройти мимо.

тыц

Возьму на себя наглость порекомендовать музычку которую предлагал автор поста, откуда мною потырены сии работы.


скачать бесплатные mp3 | yann tiersen - sur le fil

источник

dreamworlds.ru

---

Подумалось...представилось...

Помните старый советский фильм "Капитан "Пилигрима"?
Была там песня "Путь домой". Вот сейчас слушаю и представляюься мне Винчестеры, только вместо Импалы корабль, а в лицо бьет не пыльный ветер автострады а соленый морской бриз...

Не люблю Макаревича, но песня рульная...


бесплатные mp3 | кф капитан пилигрима - путь домой

---

расслабляет...

скачать музыку | dj next - мечта 2010

---

Потыренное

20.05.2010 в 08:01

Пишет  ayrinka:

---

29.04.2010 в 17:16

Пишет  ~Disharmony~:

Хочется тупо реветь
...В общем, представим домашнюю кошку,
Выгнанную на мороз.
Кошка надеялась, что понарошку,
Но оказалось - всерьез.
Повод неважен: растущие дети,
Увеличенье семьи, -
Знаешь, под каждою крышей на свете
Лишние кошки свои.
Кошка изводится, не понимая,
Что за чужие места:
Каждая третья соседка - хромая,
Некоторые без хвоста...
Здесь, на помойке, другие законы,
Правила и вожаки:
Нам-то, домашним, они не знакомы.
Стало быть, мы чужаки.
Дома она научилась другому:
Брать у хозяев еду,
Чувствовать их приближение к дому,
Празднество или беду,
Мыться на кухне, гостей приглашая
И умиленно урча,
Вовремя влезть на плечо, утешая,
Вовремя спрыгнуть с плеча.
Здесь ни к чему этот редкостный навык.
Здешняя доблесть грубей:
Рыться в отбросах, метаться от шавок,
Шумно гонять голубей.
В этом она разберется позднее.
Ну а пока, в январе,
В первый же день она станет грязнее
Всех, кто живет во дворе.
Коль новичок не прошел испытанья -
Не отскребется потом,
Коль не умеет добыть пропитанья -
Станет бесплатным шутом,
Коль не усвоил условные знаки,
Будет изгоем вдвойне,
Так что, когда ее травят собаки,
Кошки на их стороне.
В первый же день она скажет дворовым,
Вспрыгнув на мусорный бак,
Заглушена гомерическим ревом
Местных котов и собак,
Что, ожиданием долгим измаян
("Где она бродит? Пора!"Подмигнуть,
К ночи за нею вернется хозяин
И заберет со двора.
Мы, мол, не ровня! За вами-то сроду
Вниз не сойдет человек!
Вам-то помойную вашу свободу
Мыкать в парадном вовек!
Вам-то навеки дворы, батареи,
Свалка, зима, пустыри...
Ты, что оставил меня! Поскорее
Снова меня забери!
...Вот, если вкратце, попытка ответа.
Спросишь, платок теребя:
"Как ты живешь без меня, вообще-то?"
Да так и живу без тебя:
Кошкой, наученной новым порядкам
В холоде всех пустырей,
Битой, напуганной, в пыльном парадном
Жмущейся у батарей.
Вечер. Детей выкликают на ужин
Матери наперебой.
Видно, теперь я и Богу не нужен,
Если оставлен тобой.
Так что, когда затихает окраина
В смутном своем полусне,
Сам не отвечу, какого хозяина
Жду, чтоб вернулся ко мне.
Ты ль научил меня тьме бесполезных,
Редких и странных вещей,
Бросив скитаться в провалах и безднах
Нынешней жизни моей?
Здесь, где чужие привычки и правила,
Здесь, где чужая грызня, -
О, для чего ты оставила
В этом позоре меня?!

...Ночью все кошки особенно сиры.
Выбиты все фонари.
Он, что когда-то изгнал из квартиры
Праотцев на пустыри,
Где искривились печалью земною
Наши иссохшие рты, -
Все же скорее вернется за мною,
Нежели, милая, ты...

извините, обычно я такое не вешаю, но тут пробрало

---

Захотелось погрустить о Сэме...

Название: «Волкодав»
Автор: ymka
Бета: ayrina
Жанр: драма
Рейтинг: нет
Статус: почти закончен.
Спойлеры: четвертый сезон
Действующие лица: Сэм, Руби, Мэри.
Дисклеймер: Крипке, не заморачивайся.
От автора: сим фиком я открываю цикл фанфиков, посвященных дорогим и любимым моим девочкам. Начну с тебя, Катюша. Солнце мое, бери и владей безраздельно!

У века каждого
На зверя страшного
Найдется свой
Однажды волкодав.

Мельница «Волкодав»

Она опять не пришла сегодня…
- Почему? – закричал он, пытаясь подняться на ноги и размахивая полупустой бутылкой виски.
- Ты не можешь так поступить со мной, не можешь снова бросить меня! Не можешь бросить… сейчас…
Он споткнулся и упал, больно стукнувшись коленями о камни, потом, чертыхаясь, перевернулся и сел, опираясь спиной о ствол дерева, и пьяно захихикал, грязными руками размазывая по лицу слезы.
- Черт бы побрал вас всех! Слышите?? Как ВЫ могли, как? Я один здесь…За что вы бросили меня подыхать?...
И ты… почему ты не дала мне просто сойти с ума…

Два месяца после смерти Дина.

Сколько прошло времени? Неделя? Месяц? Год? Он не знал, не хотел знать… Самым жгучим желанием, бившемся в воспаленном мозгу нервным раскаленным пульсом, было – забыть…
Потерять навеки свою память…Стереть, уничтожить, содрать зубами и ногтями до самого основания, чтобы не осталось ничего кроме прохладной желанной пустоты.

Полуразвалившийся заброшенный дом на окраине штата стал для Сэма пристанищем, берлогой, в которую он заполз как раненый зверь на последнем издыхании. Только зализывать раны не было никакого желания. Сражаться не было больше сил. Осталась одна неизбывная иссушающая мозг мысль: жажда тишины и покоя.
И бессчетное число раз послушно ложился в ладонь отполированный металл пистолета, и черный провал дула затягивал и манил в смертоносную воронку. Но не было сил нажать на курок. Воздух полнился нездешними отзвуками, которые скользили по коже, по оголенным нервам еле слышным шепотом и не давали переступить последнюю грань: «Не надо, Сэмми…»
- Я не могу, Дин… - выдыхал он, припадая к стене и сползая вниз на грязный пол в полном изнеможении, в кровь царапая о косяк двери лицо.
Глаза разъедала соль пролитых слез, а грудь жгло неимоверно, будто каждый раз вместо воздуха Сэм заглатывал раскаленный жар адского пекла. Он выл, бился головой об облупившуюся стену, и с остервенением тер о грязные джинсы ладони, в полубезумном припадке пытаясь стереть с рук кровь брата. Но казалось, что багряные капли расползаются по коже, въедаются до кости, до сухожилий, и Сэм вцеплялся зубами в свои исхудавшие руки с дрожащими пальцами.
- Ты проклят.. Проклят.. Братоубийца.. Монстр…

Страх, ложь, грязь, смерть… Дикая кошмарная фантасмагория, выжигающая остатки разума, обнажающая первобытные первородные инстинкты. Убить… Загрызть… Уничтожить… Солоноватый металлический привкус собственной крови во рту почему то казался в эти моменты сладчайшим из нектаров, и внезапно приходило успокоение. Восстанавливался бешеный скачущий сердечный ритм, кипящее измученное сознание понемногу начинало успокаиваться, и вконец обессилевший Сэм падал на пол и проваливался в черное манящее забытье.
Днем он спал, и приходил в себя только при ледяном металлическом блеске луны, насмешливо скалившейся в мутное окно. Ночное светило манило к себе, нашептывало на ухо о торжестве демонической крови, о том, как набирает обороты дьявольский механизм заложенной в него бомбы, как в душе Сэма прорастает тьма, и выкорчевать ее не удастся... Не пытайся, Сэм Винчестер. Проклятье своей семьи… Адский выродок.

Сэм… Сэм… Сэм... Черный бог, темный повелитель…

Он зажимал уши, катался по полу в тщетной попытке заглушить этот жуткий шепот, ужасающий и притягательный одновременно.
Бог? Повелитель? Возглавить тех из-за кого была истреблена вся его семья? Из-за кого отец мучился в аду, а теперь так же страдает брат?
Дин… Горечь и боль утраты - две сестры-стервы накрепко обосновались в душе младшего Винчестера. Цепляясь за плечи костлявыми руками, они гнули Сэма к земле, ставили на колени и, злобно вгрызаясь в изъеденное сердце, закатывали кровавое пиршество на обломках его жизни, на руинах его несбывшейся мечты.
Силы покидали его… Мир останавливался, замирал в одной точке и неизбывное одиночество текло в пустоте нескончаемым, мертвым потоком.
Пустой сосуд, наполненный выворачивающей наизнанку болью, чье имя когда то звучало как Сэм Винчестер, тихо умирал в темноте…

«Братишка»… - прошелестело совсем рядом и бесконечно далеко, и Сэм открыл глаза. Судорожно втянул в себя воздух и внезапно почувствовал, как неожиданно сильно толкнулся в груди слева мерзлый комок. Запах Дина… Легкий, невесомый…
Он здесь! Вернулся! Дин!!!
Сэм рванулся изо всех сил, пытаясь встать, но одеревеневшее тело отказывалось подчиняться. С присвистом выдохнув, парень согнул правую руку, уперся в пол и тут же дернулся от резкой боли, пронзившей пальцы. Крыса. Мерзкая дрянь, которую он потревожил неосторожным движением, загнала острые зубы в искусанную обветренную ладонь.
К черту! Боль дала импульс онемевшим мышцам, и Сэм, собрав волю в кулак, перекатился набок и обвел полутемную комнату затуманенным взглядом.
По комнате скользнул знакомый силуэт.
Господи…
- Дин... - просипел он. - Дин!
Пересохший язык с трудом ворочался во рту, бедняге приходилось, чуть ли не выплевывать звуки в ночь.
- Дин… - губы, покрытые запекшейся коркой, забывшие каково это - произносить звуки, лопнули, и по подбородку потекла вишневая струйка.
Очередной обман… На ветру сиротливо трепыхалась грязная занавеска и тени, отбрасываемые ею на противоположную стену создавали жестокую иллюзию игры света и темноты.
Попался Сэмми. Попался дурачок…
И он вдруг захохотал. Истерически, надрывно, страшно. В уголках глаз вскипели слезы, рот оскалился в жуткой гримасе, а он все смеялся и смеялся, размазывая по лицу кровь и колотя по полу руками.

Теперь Сэм часто смеялся.

Дикий хохот сменялся приступами безудержного гнева, потом приходило оцепенение, в сумрачные моменты которого он то шептал что-то, еле шевеля сухими потрескавшимися губами, то лежал на грязном, пыльном полу, бесцельно глядя мутным, остановившимся взглядом в одну точку.
Дин… Брат… Где-то в глубине души я продолжал верить с детской наивностью мальчишки, что ты неуязвим, бессмертен, непоколебим... Мой рыцарь в сияющих доспехах… Но нет таких цитаделей, которые не могут рухнуть под натиском врага. Ты пал, моя последняя опора… Мой бастион во мраке.

Вечный мрак. Вечная ночь…

В одну из ночей Сэм вдруг резко проснулся, выдернутый из забвения приступом удушья. Перед глазами завертелись разноцветные круги, дыхание сжалось в груди колючим клубком, и панический страх охватил все его существо.
«Это конец? Конец?»
Он замолотил воздух руками, вцепился в горло, изо всех сил пытаясь вдохнуть хоть толику такого желанного сейчас воздуха.
«Помоги, Дин!»
И словно в ответ на его немой призыв неведомо откуда пришедшей мыслью вспыхнуло:
«Сюда, Сэм!»

И откуда взялись силы?

Он подполз к сумке Дина, все это время стоявшей неразобранной около кровати, и дрожащей рукой рванул змейку. Торопливо, будто укоряя себя, что не додумался до этого раньше, он вытащил из сумки вещи брата, забрался на кровать и, дрожа от нервного озноба, укутался в его рубашки, зарылся лицом в складки выцветшей, застиранной ткани.

«Дин…Ты здесь…» Болезненный спазм, уже столько дней сжимавший горло колючими тисками и вылившийся сегодня в ужасный приступ, прошел, и Сэм провалился в тяжелое забытье сна.
Но скоро и это перестало помогать…
Запах Дина не мог заменить самого Дина.


«Ты боишься умирать, Сэм Винчестер… Как трусливо и жалко ты цепляешься за свою никчемную жизнь, уже дважды оплаченную жизнью своих родных. Мальчик-король? Тряпичная марионетка, вот кто ты…Пляшущая под чужую дудку кукла. Сначала мама, потом брат… Хватит притворяться.. Ты жаждешь жить, властвовать, повелевать… Прими свою сущность, Сэм и приди к нам...»
Опять эти голоса…
Сэм свесил с кровати руку и, покопавшись в сумке, выудил из нее фляжку Дина, о существовании которой совсем забыл. Открутив крышку, он сделал добрый глоток. Виски обожгло гортань подобно напалму.
Парень закашлялся, из глаз хлынули слезы и в голову тут же ударил хмель. Растворенный в крови и разогнанный по телу несколькими ударами сердца, алкоголь приятно запульсировал в кончиках холодных пальцев, и Сэм физически ощутил, как жидкий огонь растекается по венам.
Он глотнул еще, но неожиданно взбунтовался желудок, отвыкший от приема пищи.
Сэм едва успел перегнуться через край кровати и его вырвало.
На воздух… Сейчас же.
На дрожащих подгибающихся ногах он доковылял до входной двери и, распахнув ее настежь, буквально вывалился на улицу, в прохладную звездную ночь.
Беднягу колотило мелкой дрожью, на лбу выступили капли липкого холодного пота, но он упрямо вновь потянулся к фляжке.
Виски дарило приятную, теплую истому, расслаблялись сведенные, сжатые в один тугой комок мышцы, и становилось так легко, так безразлично. Все равно... Все равно…

А потом на смену бархатной теплоте пришла злоба. Как склизкая ползучая тварь, дожидавшаяся своего часа в заросшей мхом расщелине, она почуяла свою добычу и устремилась к ней.
Сэм пил и сатанел… Казалось, вместе с алкоголем в его кровь вливается удесятеряющая силы ярость.
Отчаяние и одиночество сделали свое дело.

Мучительно болело горло, будто набитое осколками стекла. Он опять кричал полночи, бесцельно кружа вокруг заброшенного дома, ставшего ему пристанищем, проклинал, просил, умолял… Звал отца, маму, Дина… Ночь хранила молчание и разъяренный Сэм палил в воздух из дробовика, в тщетной попытке разорвать паутину звенящей тишины. Но стоило только звуку выстрела утихнуть, как дыра в плотном пологе ночи затягивалась сама собой, как по мановению чьей-то руки, и на беднягу вновь обрушивалась гнетущая тишина.
За ним никто не приходил. Поначалу Сэм часами стоял на пороге дома, всматриваясь в чернильную темень до боли в глазах и ждал… Ждал, когда мрак изрыгнет ему навстречу детей ночи, смолянисто-блестящих во тьме черными провалами глаз. К тому моменту он перепробовал все. Оставалось только умереть. И он ждал.

И к нему пришли…


В конец обессилев от голода и нервного истощения, Сэм лежал на продавленном старом матрасе, тупо глядя в распахнутый проем окна. Ржавая пружина, вылезшая из прорехи, больно царапала кожу на руке, но Винчестер не шевелился. Именно ощущение боли напоминало ему о том, что он еще жив. Дырявая занавеска затрепетала на ветру, и Сэм ощутил дуновение, приятно охладившее разгоряченную сухую кожу. Глаза горели и он прикрыл их на минуту, в то же мгновение ощутив прикосновение пальцев к своей щеке.
- Сэм… -прошелестело по комнате.
Он узнал бы этот голос из сотен других даже сейчас, балансируя на краю безумия. А в том, что он безумен Винчестер ни капельки не сомневался. Ведь обладательница этого голоса сгорела на потолке детской, когда ему исполнилось полгода.
- Мама… - он действительно произнес ее имя или это только ему показалось?
- Я здесь, Сэм…
Искусанные губы Винчестера дрогнули и сложились в слабое подобие улыбки.
- Наконец-то я сошел с ума…
Его воспаленные веки приподнялись, и сквозь алую пелену проступил колышущийся в воздухе полупрозрачный силуэт.
Ее волосы. Ее руки. Ее запах… Мамочка.
Время оказалось бессильно вытравить из памяти дорогой образ, который ему дано было видеть всего лишь раз. Как когда то давно сердце застучало в совершенно особом ритме… Так оно билось только рядом с ней. Только раз в жизни.
-Так странно… - прошептал он, с силой выталкивая из себя слова. - Оно еще может биться вот так…
Мэри опустилась на колени рядом с кроватью, прямо на выщербленные грязные доски и прижалась прохладными губами к расцарапанному во время очередного припадка лбу сына.
- Поспи, милый… Тебе нужно отдохнуть.
- Я не хочу, - по-детски упрямо сдвинул брови Сэм. - Я усну, и ты опять уйдешь… Вы все уходите... Все бросаете меня. Я устал быть один. Мне больно и страшно, мама…
- Я вернусь, обещаю тебе. Только поспи…
Она не солгала. Мэри вернулась, едва наступила ночь.
Она присела рядом, начала тихо говорить, и от звука ее родного голоса обмороженная душа Сэма понемногу начала наполняться теплотой и спокойствием.
- Мама… - выдохнул он, рассматривая ее силуэт из-под отросшей падающей на глаза челки. - Я всю жизнь так много хотел спросить у тебя… А сейчас…

- Что, милый?
- А сейчас это уже ни к чему, - уголки его губ дрогнули.- Безумным не нужна правда. И от этого так хорошо, мама… Парень прикрыл глаза.
- Ты не безумен, Сэмми.
- Неправда, - смех Сэма, надтреснутый, каркающий, рассыпался по углам комнаты, и от этого звука Мэри будто бы сжалась. Или это просто холодный лунный свет так причудливо исказил черты ее лица?
- Сынок, ты не безумен, - повторила Мэри.
- Нет! – ярость вдруг полыхнула в резко распахнутых глазах Винчестера.- Тогда почему я вижу тебя? Почему ты явилась мне именно сейчас? Здесь, в этом забытом Богом месте?
- Я была нужна тебе, ты звал меня, и я не могла не откликнуться на твой зов.
- А Дин? Разве ты не нужна была Дину? Почему ты не остановила его, тогда на перекрестке, мама? - приступ бешенства вдруг овладел Сэмом и в уголках его перекошенного рта вскипели пузырьки слюны.- Он, что этого не заслуживал?
- Сынок, - в голосе Мэри зазвенели слезы. - О том, что сделал Дин, я узнала очень поздно. Я почувствовала неладное, я не находила себе места, уже почти упокоившись. Ты не хуже меня знаешь, что призраки привязаны к месту своей гибели и эти путы держат крепче всего на свете. Дином двигало его неистовое сердце и пламенная вера в то, что он делает. Он не звал меня. Он не звал никого, и ниоткуда не ждал помощи. А ты сейчас растерян и одинок.
- Не менее растерян и одинок, чем был Дин! - Сэм, не выдержав, рванулся к матери, но голова закружилась, и он рухнул с кровати навзничь, пугая крыс и захлебываясь разрывающим грудь кашлем.
Когда приступ прошел, он помассировал себе горло и продолжил, давясь словами:
- Да я одинок, мама. Но мне никто не нужен, пойми. Я никого не желаю видеть рядом. Никто не виновен в моих страданиях, лишь я сам. Только потому, что меня угораздило родиться Винчестером, потому что в моих венах течет эта отрава, я брошен, покинут, обездолен!
Я терплю адские муки здесь, на земле, и кто способен меня понять? Такого человека просто не существует. И, о да, я одинок. Теперь я в полной мере осознал все значение этого слова.
Призрак Мэри задрожал, готовый вот-вот рассеяться в воздухе.
- В том нет твоей вины, Сэмми.
- В том, что я становлюсь уродом? Монстром? А я не хочу знать, чья в том вина! - прошипел Сэм, дотягиваясь до фляжки и жадно высасывая из нее последние капли виски. - Я не верну этим ни тебя, ни отца, ни Дина.
- Сэмми, Сэмми, сынок… - крупные как горошины слезы потекли по лицу Мэри, срываясь тяжелыми каплями на пыльный пол. - Я…
- Не говори ничего, мама, - Сэм подполз к кровати и устало опустил голову на край грязного матраца. - Просто побудь рядом… Я же не помню, каково это.

- Да, родной… -пальцы Мэри с трепетом и невыразимой нежностью перебирали спутанные волосы сына.
- Все пройдет, Сэмми… Я буду с тобой столько, сколько понадобится. Пока не заживет твоя душа, пока не перестанет кровить твое сердце, пока ты снова не почувствуешь желание жить…
Тихий шепот матери баюкал Сэма, и, закрыв глаза, он поплыл куда-то далеко-далеко за горизонт, где не было места боли и страху, где к нему протягивала руки Джессика, где навстречу с улыбкой спешил Дин и в их глазах не отражался страх перед его, Сэма, внутренней чернотой и уродливостью.

…. – Нет, мама! – Сэм упрямо мотнул головой и снова глотнул обжигающую жидкость.
В старом шкафу на кухне очень кстати нашлись несколько пыльных бутылок какого-то дрянного пойла, но Винчестеру уже давно было наплевать на то, что он заливал в горло, будь то коллекционное вино или ракетное топливо.
- Сынок, - умоляюще посмотрела на него Мэри.
-Прошу тебя, откажись от своей навязчивой идеи.
-Нет, - процедил сквозь зубы парень, угрюмо ковыряя ногтем этикетку на бутылке. – Если уж я остался жив, я доберусь до этой твари и прикончу ее, а иначе к чему мне такая жизнь?
- Джон буквально вскормил вас с Дином чувством мести, - с горечью прошептала Мэри.
-И правильно, - на скулах Сэма заходили желваки. Его посеревшее лицо выражало крайнюю степень решимости. – Жаль я не понял этого раньше. Дин и папа… Они были особенными… Не такими как я… Правду говорят, что всегда уходят лучшие. И ты предлагаешь мне сейчас остановиться? Забыть? Я пытался, но это въелось мне в мозг, проникло под кожу! Месть! Вот что еще держит меня здесь.
-Сэмми, Дин бы не хотел, чтобы…
-А Дин спросил, хочу ли я? – загремел Сэм, яростно отшвыривая бутылку в угол. Осколки брызнули ему в лицо и словно мелкие пули прошили призрачный силуэт Мэри, с невыразимой тоской прижавшей руки к груди.
-Спросил, хочу ли я жить ценой его мучений в аду?? Нет! Он же все знал лучше меня, даже когда ни черта на самом деле не знал! А теперь пришел мой черед. Теперь я старший и, черт возьми, последний Винчестер!
Помолчав, он прошелся по комнате.
-Знаешь, это невыносимо… Мама, прости, но я не так тосковал по тебе, как сейчас тоскую по Дину.. .Тебя я не помню совсем, а он был со мной каждый день… Порой я готов был придушить его за дурацкие шутки, за постоянный контроль и опеку, но я и представить себе не мог, что когда-нибудь мне придется заново учиться жить без Дина.
Даже когда я поругался с отцом и уехал в колледж, я ужасно скучал: по его перемазанной кетчупом физиономии, по кучам грязных футболок и рубашек на которые натыкался повсюду, где бы мы не останавливались, по его вечному: «Эй, мелкий», даже когда я стал выше его почти на голову. Да, Дин был далеко, но я знал что он жив, что думает обо мне, пусть осуждающе, пусть с обидой, но думает… А теперь я постоянно думаю о нем, но он этого никогда не узнает…

Сэм остервенело потер кулаками красные воспаленные глаза. Слез уже давно не было, просто веки вдруг ни с того ни с сего начали гореть огнем.

- Когда погибла Джессика первое время я не испытывал ничего кроме страха…Наше… МОЕ страшное прошлое вновь настигло меня…И я опять откупился… Ценой жизни Джесс. Потом отец… А теперь Дин. И только теперь, я осознал, как близко подошел к краю пропасти… Что там, за гранью, мама? Мрак? Безысходность? Смерть?
Разве может смерть страшить того, кто уже умер?
-Что ты говоришь, Сэмми ?
- Правду, мама, правду…
Рот Сэма скривился в горькой усмешке и обтянутые бледной кожей скулы еще больше заострились.
- Где-то там, глубоко внутри себя, я, наверное, был готов к тому, что Дина не станет.. Я просто не хотел этого осознавать. В свое время я не раз пережил его смерть. Пусть дикую, пусть нелепую, но все же кончину. И каждый раз я умирал вместе с ним. Но я не мог и предполагать, что после ЭТОЙ его смерти все окажется таким… пустым… и ничего не значащим…
Знаешь, мне стал сниться сон. Все время один и тот же: мне кажется, будто я в пустыне. Раскаленный песок, безбрежные безжизненные барханы, куда не кинь взгляд, оранжевый шар солнца над головой и сухое, давным-давно высохшее мертвое дерево. И только недавно я понял, почему вижу этот сон. Мертвое дерево это я сам. Моя душа так же сморщилась и высохла, как и его кора, я так же пуст и мертв внутри, как и оно, и нестерпимо хочется, подняв голову к небу взвыть: «Помоги, Господи!» Но знаешь, что самое смешное? У деревьев нет языка, ха-ха… Прости, я несу чушь…
Меня достала эта круговерть, мама! Ты, Джесс, отец, Дин… А что есть начало и конец этого кошмара? Я. С Сэма Винчестера мы начали, Сэмом Винчестером и закончили. «Я есмь начало и конец, альфа и омега».
Сэм злобно и с каким-то надрывным отчаянием захохотал.
- Ты богохульствуешь, мальчик мой..
-Да ладно тебе, мама… Хуже мне уже не будет. И я продолжу войну, хочешь ты этого или нет…
Силуэт Мэри качнулся ему навстречу, и ее тихий голос зазвенел в воцарившейся тишине как вот-вот грозящая оборваться струна:
-Ты погубишь себя, Сэм! Погубишь! Желание убить Лилит затуманило тебе разум, сынок…
Охотник поднял голову и в полумраке комнаты его глаза заблестели с какой то полубезумной решительностью:
-Мне все равно мама… В конце концов не для этого ли я был рожден? Не к этому ли вела непрерывная череда смертей? Выбор сделан. Я же долбаный уроборос! Я темнота, саморазрушение, змея поглощающая сама себя, но вот что я тебе скажу… Я восстану, я умру и воскресну. Для битвы, для мести…Мне жаль, если ты не можешь меня понять.

На следующий день в дверь ветхого домика постучала Руби. Время пришло.

-Знаешь, я не могу помочь тебе воскресить Дина, - сочувствующе и даже несколько растроенно произнесла она, с опаской поглядывая на Сэма, который всем своим видом напоминал огромного зверя, которого нанесенные врагом раны и измотали, и одновременно заставили рассвирепеть.
-Зато могу помочь кое с чем другим.
Сэм, мучимый похмельем и дикой головной болью лишь хмыкнул, проходя к столу и бросая на него обрез.
-И, - он уже привычным жестом потянулся за полупустой бутылкой, насмешливо, но в то же время с плохо скрываемым интересом, глядя на нежданную посетительницу, - с чем же?
-С Лилит…-негромко ответила Руби, ощущая кожей, как сразу напрягся и подобрался Сэм.
Вот он – знак! Сэм торжествующе и пьяно усмехнулся.
«Это моя война, мама! Пусть ты не хочешь этого понять, но я должен… и то, что эта стерва явилась ко мне, предлагая помощь, не лишнее ли тому доказательство?»
-Я готов, - произнес он, делая глоток из бутылки.

Она действительно не ожидала, что Сэм так рано сдастся и не придется тратить время на долгие уговоры и увещевания. Плод созрел и упал к ее ногам сам, без чьей либо помощи. Теперь главное направить его кипучую энергию, его жгучую жажду мести в нужное русло.
Руби улыбнулась собственным мыслям.
-Оставь в покое моего сына! – зазвенел в тишине ожесточенно-гневный голос.
Демоница развернулась на каблуках, заранее зная кого, увидит за своей спиной.
В предрассветном мареве на ветру, грозящий в любой момент рассеяться колыхался призрак Мэри.
-О-о-о, кого я вижу! – расплылась в улыбке Руби. - Мама Мэри. Пришли полюбоваться сыном? Он спит. Может, не будем его будить? У него впереди столько важных дел, ему несомненно понадобятся силы.
-Слушай ты, дьяволово отродье, я не отдам тебе своего сына, как бы ты не пыталась заполучить его! Я не позволю..
-Поздно..- ехидно протянула Руби, складывая руки на груд и ковыряя каблучком землю.- Вы не в силах мне помешать по одной простой причине: Сэм сам сделал свой выбор. Я лишь укажу ему верное направление. Кто вы такая? Вы призрак, мираж, вы дымка, которая развеется к утру и не более. Вам приходило в голову, почему вдруг вы оказались здесь?
-Потому что я нужна сыну!
-Была…- с издевкой усмехнулась демоница. – Была нужна… Он был растерян, он желал, чтобы рядом оказался хоть кто-нибудь из родных, кто бы понял и принял его боль, но вся ваша никчемная семейка никогда не была в состоянии понять его до конца. Ведь для вас он выродок, отщепенец, изгой… А для меня он мессия, грядущий спаситель! Я брошу ему под ноги свою жизнь, отдам ему свое тело, поделюсь своей кровью. Все, все для него, для будущего короля! Сэм будет ждать вас еще пару дней, а вы не придете и сами знаете почему.. Он больше не нуждается в ваших гребаных сочувствии и жалости! Он снова почувствовал желание жить. И поэтому вы тихо мирно вернетесь на свое место, Мэри. Но стоит ли так волноваться? Даю слово, я позабочусь о Сэме. Вы не могли отдать его в более надежные руки.
Руби расхохоталась, раскинув руки и в упоении кружась вокруг домика, где раскинувшись на старой скрипучей кровати беспробудным сном спал Сэм. И впервые за долгое время ему не снилась пустыня.

запись создана: 10.08.2009 в 23:01

---

Скульптуры из карандашей

Вот мы с вами даже не задумываемся, выкидывая очередной огрызок карандаша, что при креативном и творческом подходе могло бы из него получиться.. А Дженнифер Маэстре знает.

тыц

www.jennifermaestre.com/

---

ПеЧенюшки)

Амальтея82, Арни 777 оченно-оченно рада видеть)
будьте как дома, все мое-ваше

---

Ностальжи

Увидела у Вани и посетила

этот милый сайтик

loveishate.ru/. Эх, детство, детство.. Как скрупулезно мы собирали эти вкладыши, обменивались и отбивали ладошки на подоконниках в школе)))

---

Говорящий со Смертью: Каллум (третья новелла)

Название: "Говорящий со смертью: Каллум"
Авторы: ymka, резидент Ордена Падших, КGB, резидент Ордена Падших
Автор эпиграфов и артов: Rettler
Жанр: триллер с элементами драмы.
Персонажи: Дерек Девальт, Гэбриэл Рейни, кюре Йозеф, Марк Холле (Каллум), чета Холле,
Рейтинг: RG-13
Дисклеймер: все герои данной новеллы - исключительная собственность авторов

Вы назовете музыку усладой…
Хрустальный звук украсил тишину.
Смертельной флейте время не преграда,
Давно могилой названо волну.
Вы усмехнетесь древним предрассудкам,
И даже в сказке ищите подвох.
Но наша сказка делается жуткой,
Последний звук – давно последний вздох...
Вы улыбнетесь ярким одеяниям,
Любуясь маской пестрой шутовской.
За представление платят подаянием.
И вашу жизнь уносит он с собой.

[c][/c]
Погода этим дождливым октябрьским вечером выдалась на редкость мерзкой, а настроение Девальта на удивление благостным. Уютно устроившись в кресле и вытянув свои длинные ноги поближе к камину, он блаженно щурился, и отсветы пламени, пляшущие в белесых глазах, придавали ему сходство с древним духом огня.

- А плесни-ка мне вермута, Гэбриэл,- вдруг лениво и как-то совсем не по-девальтовски расслабленно протянул Дерек.

Гэбриэл Рейни развернулся в пол-оборота к другу и вопросительно изогнул бровь.

-О, только избавь меня от этих картинных киношных жестов, - беззлобно фыркнул Девальт.

- Ты, никак, решил дать себе слабину? - поинтересовался Гэйб, наливая бокалы - себе мартини, а Дереку вермут – и протягивая напиток проводнику. – Может, ты еще и – о, крамола! - позволишь себе расстегнуть не одну, а две пуговицы на пиджаке?

- Зря стараешься, - Девальт с наслаждением потянулся, разминая мышцы, чем в очередной раз напомнил Гэбриэлу опасного, готового в любой момент к смертельному броску зверя. – Тебе не удастся испортить мне такой чудесный вечер.

Рейни бросил взгляд в окно, исстеганное косыми плетьми дождя, клонящиеся чуть ли не до земли кроны деревьев и хмыкнул. Подобная погода наводила на мысли о приближающемся конце света любого нормального человека, но Девальт был исключением из правил. Из всех правил, кроме своих собственных.

Гэбриэл опустился в кресло рядом с Дереком, и некоторое время они молчали, завороженные сочным потрескиванием поленьев в камине и причудливым танцем пламени.

- Я никогда не понимал этого,- задумчиво глядя в огонь, пробормотал Рейни.

- И дай бог никогда не понять,- словно прочтя его мысли, произнес в ответ Дерек. - Это нужно либо принять и остаться, либо уйти и помнить. Триста дней не бесконечны.

- Помню, - проворчал Рейни.

- Мальдивы ждут не дождутся,- в голосе Дерека слышалось откровенное поддразнивание.

- Я обязательно позвоню,- буркнул Гэбриэл.- Оплата за счет принимающей стороны.

- Обойдусь фотографией с очень дикого пляжа, - улыбка Девальта была откровенно ядовитой.

- Чтоб тебя,- проворчал Рейни, откидываясь в кресле.

- Ты ждал заверений в том, что мы будем несказанно скучать?

- Мог бы и соврать для приличия.

- Да чего уж тут. Каллуму придется готовить теперь на одну персону, думаю, такой расклад его мало расстроит.

Гэбриэл пропустил очередную подначку мимо ушей. Он понял, что Дерек находится сегодня в игривом настроении и на полную катушку решил воспользоваться возможностью подразнить Гэйба. Неожиданно мысли менеджера свернули совсем в другое русло, и он подался вперед.

- Расскажи мне о Каллуме.

- Что за приступ любознательности, Гэбриэл? Или я похож на бабулю в чепце и с вязанием в руках, которая с умилением рассказывает на ночь непоседе-внуку страшные сказки?

-А история твоего дворецкого настолько страшна?

- А ты не прибежишь ко мне среди ночи, умоляя пустить под одеяло?

- Иди ты…

- Ладно, - неожиданно сдался Девальт. - Звезды сегодня благосклонны к тебе, Рейни, но поверь, я взыщу долг.

- Согласен. – Рейни оживился. Перспектива туманной расплаты за интересную историю пугала гораздо меньше, чем возможность провести сонный вечер у камина с вывихнутой от зевания челюстью.
-Давным-давно…

-ДЕРЕК!

-Ладно, уймись. Рассказываю. Той осенью я остановился в Гамельне проездом…

Денек выдался теплым, даже безветренным, и Дерек решил прогуляться до ближайшей антикварной лавки, дабы скоротать оставшееся до поезда время. Он одел солнцезащитные очки, главным образом для того, чтобы не привлекать ненужного внимания к своим глазам, поправил на себе длинное пальто, смахнул несуществующую пылинку с лацкана и, шагнув на мостовую из дверей гостиницы, был едва ли не сбит с ног суетливым толстеньким человечком.

- Прошу простить,- рассыпался в извинениях торопыга. Он казался чрезвычайно расстроенным.
Девальт развернулся, собираясь молча удалиться, абсолютно начхав на извинения незнакомца, как вдруг остановился и повернулся к толстяку.

- Отец Йозеф?

- Дерек? – краснощекое лицо почтенного кюре мгновенно просветлело, и он выдохнул с таким облегчением, словно с души свалился груз размером с колокольню.- Благодарение Господу нашему, это вы!

Вцепившись мертвой хваткой в рукав Девальта, он затараторил, с надеждой пытаясь заглянуть ему в глаза.

- Дерек, само провидение привело вас в этот город, ибо здесь творятся ужаснейшие вещи! Только вы в силах разобраться…

- Отец мой, - со всей сдержанностью, на которую только он был способен, Девальт выпростал рукав своего пальто их пухлых пальцев священника. Он до зубовного скрежета ненавидел, когда его хватали за одежду. - Вы явно преувеличиваете…

- Опасность???

-Нет, мое всемогущество, - терпеливо ответствовал Дерек.

Толстяк упрямо мотнул головой и продолжил свои стенания.

Дьявол. Плакала прогулка, но послать куда подальше достопочтенного кюре Девальту не позволило чувство, у обыкновенных людей называвшееся совестью. У Дерека же это именовалось душевным дискомфортом.

- Хорошо, - сдался он, с тоской подумывая об антикварном магазине. - Но учтите, отец Йозеф, я здесь проездом, так что времени у нас немного. Пойдемте.

В номере он предложил священнику присесть и заказал для него чай с тостами и джемом. Сам Дерек чай, подаваемый в этой гостинице, считал годным максимум на то, чтобы поливать им цветущие уличные газоны.

- Итак…

Отец Йозеф выудил из кармана платок, несколько раз промокнул им вспотевшую лысину и приступил к рассказу, заметно нервничая.

- Некоторое время назад в городе начали пропадать дети. Я знаю об этом потому, что это - дети прихожан моей церкви, и убитые горем родители приходили ко мне за помощью и утешением. Ребята пропадали в различных местах: кто-то не вернулся домой из школы, кто-то отправился в булочную и пропал, кого-то не досчитались после загородной школьной экскурсии. Все пятеро пропавших - дети из вполне благополучных, добропорядочных семей. Ни к кому из родителей не обращались с целью выкупа.

- Что говорит полиция?

- Полиция отрабатывает версию о маньяке-педофиле, - священник осенил себя крестным знамением.

- Есть основания?

- Один из детей, признался, что на экскурсии отстал от общей группы. Он ждал своего друга, Марка Холле, которого впоследствии и не досчитались. Марк свернул с тропинки и полез в кусты, а Франц остался его дожидаться на тропинке. Что именно привлекло Марка, Франц сказать не может, но ему показалось, что за кустами мелькнула фигура мужчины в пестрой одежде. Он прождал Марка десять минут, звал его, но мальчишка так и не отозвался.

- Как давно пропал первый ребенок?

- Две недели назад. Родители опасаются худшего.

- Что связывает пропавших?

- Абсолютно ничего, кроме того, что это дети. Все ребята учились в разных школах, разнополы, незнакомы друг с другом. Правда, Алекс и София занимались в одной спортивной секции, но у разных тренеров.

Девальт задумчиво потер подбородок.

- Сожалею, отец мой, но, по всей видимости, вы обратились не по адресу. Как ни цинично это звучит, но для меня это совершенно обыденное преступление, не имеющее ничего общего с родом моей деятельности. Скорее всего, несчастные действительно стали жертвами маньяка, но, увы, это уже не моя юрисдикция и поддерживать следствию штаны я не имею ни малейшего желания.

Слова Дерека были прерваны служащим гостиницы, доставившим заказ. После того как за ним закрылась дверь, Девальт подался вперед и как можно мягче произнес:
-Я понимаю вашу тревогу и вашу скорбь, отец Йозеф, но…

Священник решительно отодвинул от себя поднос с заварником, белой чашкой и тарелочкой с тостами и джемом.

- Дерек,- его голос звучал упрямо и глухо,- Бог свидетель, я не ошибаюсь. Происходит нечто ужасное, нечто сверхъестественное.

- Что дает вам основания так думать? – Девальт проявлял чудеса сдержанности.

Обычно ему не приходилось повторять слова отказа дважды.

- Марк. Марк Холле. Малыш чего-то не договаривает. Его допрашивали следователи, детский психолог работает с ним до сих пор, но он не говорит им ничего нового. Он замкнулся в себе, взгляд его стал каким-то отрешенным, и теперь Марк часами просиживает в церкви, слушая пение хора.

-И вы решили, что он доверится мне? - фыркнул проводник. - Ему стоит лишь увидеть мои глаза, и работа психолога продлится на неопределенный срок.

- Вам необязательно снимать очки, - гнул свою линию Йозеф.

- Родители не согласятся.

-Я уговорю их.

Девальт раздраженно прищелкнул пальцами. Отделаться от назойливого кюре можно было двумя способами: уступить или убить.

Вздохнув, Дерек выбрал первое.

[c][/c]
Чета Холле встретила их настороженно. Отец семейства смерил Девальта недоверчивым взглядом и долго шептался в столовой с отцом Йозефом, а фрау Холле, испуганно косясь на незваного гостя, робко предложила ему присесть и чаю. От местного напитка Девальт вежливо отказался и, присев в кресло, бросил взгляд на Ролекс. До поезда оставалось чуть более шести часов. Пытка….

Наконец, на пороге гостиной появился хмурый герр Холле в сопровождении сияющего кюре.

«Убедил»,- с досадой подумал про себя Девальт. Теплившаяся в нем до этого момента надежда на то, что настойчивому священнику будет отказано, растаяла как дым.

-Герр…

-Девальт, - подсказал Дерек, поднимаясь.

-Герр Девальт, - повторил заметно нервничающий отец мальчика. – Как вы уже знаете, Марк получил психологическую травму, и я не хотел бы чтобы его лишний раз тревожили расспросами о том злосчастном дне. Но отец Йозеф сумел нас убедить, что вы являетесь выдающимся детским психологом, довольно успешно работающим с детьми, пережившими шок в подобных ситуациях…

-О, неужели? - ледяная улыбка Дерека была адресована священнику, который в этот момент усердно принялся разглядывать носки своих ботинок.

-Простите?

-Ничего, герр Холле. Я просто не предполагал, что отец Йозеф так осведомлен о роде моей деятельности и так высоко ценит его. Смею вас заверить, что я не буду долго докучать вашей семье и лишь задам несколько вопросов мальчику.

-Тогда извольте, - мужчина посторонился, давая возможность Девальту и священнику пройти на второй этаж в комнату Марка.

На лестнице Говорящий взял кюре под локоть и довольно чувствительно сжал его:
- А вам не говорили, отец мой, что лгать добрым людям не по-христиански?

- Я наложу на себя епитимью,- пропыхтел толстяк.- Это для пользы благого дела.

- Естественно, - хмыкнул Дерек, останавливаясь перед окрашенной в персиковые тона дверью с табличкой «Собственность Марка Холле. Посторонним не входить!»

Отец Йозеф осторожно, согнутым пальцем постучал в дверь, и, не дождавшись ответа, приоткрыл ее.
- Марк? Марк, это я отец Йозеф. Со мной мой друг Дерек. Нам можно войти?

- Да, - глухо донеслось из комнаты.

Мужчины вошли. Дерек бегло осмотрел детскую. Обыкновенная комната мальчишки: модели самолетиков, подвешенные к потолку, плакаты известных футболистов и героев комиксов на стенах, наполовину сползшее с кровати одеяло, из-под которого виднелся кончик скейтборда. Вполне ожидаемый беспорядок. Марк сидел на широком подоконнике и, подтянув к подбородку согнутые в коленях ноги, смотрел на улицу.

-Я видел, как вы пришли, - произнес он, не поворачивая головы.- Если вы опять будете спрашивать меня о Франце или о том пестром дядьке, то лучше сразу уходите. Я больше ничего не помню.
Девальт шагнул вперед.

-Я вижу, ты храбрый парень, Марк, - произнес он спокойно, обращаясь к мальчишке как к взрослому. Сюсюканья и заигрывания с детьми Девальт не любил, да и не умел этого делать. - Поэтому я хотел бы поговорить с тобой о вещах, которые на первый взгляд могут показаться странными.
Мальчишка повернул голову и равнодушно уставился на Девальта.

-Говорите.

- Прежде всего, я скажу тебе правду. Я не полицейский, не психолог и не священник,- Дерек поднял руку, заставляя молчать дернувшегося было кюре и пресекая все его протесты на корню.

-Тогда кто вы такой?

-Я – друг отца Йозефа. Для тебя естественно это ничего не значит, но я хотел бы помочь. В первую очередь твоему другу Францу и остальным пропавшим ребятам.

Мальчишка слез с окна и подошел поближе к Девальту, пристально глядя ему в лицо.

- Снимите очки,- неожиданно попросил он.

- Уверен?

-Да.

Девальт снял солнцезащитные очки и, сложив их, опустил в карман. Он ожидал, что мальчишка отпрянет, испугается, вскрикнет, но вместо этого, Марк продолжал стоять, не отводя взгляда.
- Вы странный, - наконец произнес мальчик.- Но я не боюсь вас.

Дерек усмехнулся уголком рта. Парнишка далеко пойдет.

- А стоило бы.

- Почему?

- По разным причинам, - уклончиво ответил Дерек.

- Вы творите зло?

- Иногда приходится. Но в первую очередь для себя.

- Вы много знаете…

- И это правда, - кивнул Говорящий. Марк с каждой минутой поражал его все больше и больше.

- Тогда скажите, почему я слышу музыку?

- Музыку?

- Да.

- Церковную?

- Нет, - мотнул головой парнишка. – Его взгляд оживился, стал более испытующим. Казалось, он уцепился за Дерека, как за возможность найти ответ на мучающий его вопрос. - Я слушал церковную музыку, но это совсем не то.

- Так вот почему ты проводил столько времени в церкви! – воскликнул кюре.

- Молчите! - шикнул на него Девальт. Смутное предчувствие беды заворочалось в глубине души Говорящего.- Марк, на что похожа была та музыка и где ты ее слышал?

- Первый раз я услышал ее в тот день, когда пропал Франц. Около тех зарослей, где он пропал.

- Франц тоже слышал ее?

- Да. Но в кусты он полез, потому что там что-то сверкнуло. Ему показалось, что это серебряный медальон.

- И что это была за музыка?

- Я не могу описать,- лицо мальчика болезненно скривилось. Видимо, это чувство неясности и неопределенности мучило его уже не первый день. - Тонкие, еле слышные звуки, они такие... Такие.. Хрустальные, что ли.. Словно вот-вот разобьются.. И их хочется подхватить и нести в ладонях, аккуратно, чтобы не потерять. Нести туда, где они станут сильнее, крепче… И это чувство не оставляет меня уже много дней.

Девальт нахмурился.
- Ты до сих пор слышишь эти звуки?

- Иногда… Но сейчас они слабее… Еле уловимы, и это страшно меня мучает.

-Понятно. Марк, я смогу помочь тебе, но ты взамен должен пообещать мне две вещи: не говорить родителям о том, что ты сейчас мне рассказал и не выходить из дома, ни под каким предлогом. Родителям я скажу, что ты болен, они мне поверят. Ты понял, Марк? От этого зависит теперь твоя жизнь.

Мальчик заметно побледнев, кивнул головой.

- Но…Вы ведь расскажете мне все, правда?

- Правда. До свидания, Марк. Пойдемте, отец Йозеф.
Потратив от силы пять минут на объяснения с родителями мальчика, Дерек вышел на улицу и быстро зашагал в сторону стоянки такси.

Позади семенил отдувающийся кюре.

-Дерек! Дерек. куда вы?

- Осмотреть место, где пропал Франц Бек. А вы, мой дражайший отец, отправляйтесь немедленно в городской архив и поднимите мне все записи о семьях погибших детей.

-Погибших? – отец Йозеф остановился и, побледнев, схватился за сердце.

Девальт вернулся назад, и, хмуро глядя в лицо священнику, отчеканил:
- Сожалею, отец мой, но дети мертвы, и если мы с вами не поторопимся, Марк будет следующим.

[c][/c]

Я знаю цену – я ее платил.
Чего бояться? Времени и боли?
Я сотни лет на ветер отпустил –
Где бенефис для выдохшейся роли?
Я цену знаю – дорог этот лот.
Но сколько раз вопросом задавался –
Зачем за сделку вечно платит тот,
Чьей кровью грешник лихо откупался?
Пройдут века – а музыка звучит,
Неумолим безжалостный свирельщик.
За древний грех грешившего простит…
Пока есть агнец – будет и плательщик.

запись создана: 11.05.2010 в 16:49

@темы: Ориджинал

---

Говорящий со смертью: Скелет в шкафу Рейни (вторая новелла)

Название: "Говорящий со смертью: Скелет в шкафу Рейни"
Авторы: ymka, резидент Ордена Падших,КGB, резидент Ордена Падших
Автор эпиграфов и артов: КGB, резидент Ордена Падших
Жанр: триллер с элементами драмы.
Персонажи: Дерек Девальт, Гэбриэл Рейни, Хью Роденс, Аманда Рейни, Тина Рейни
Рейтинг: RG-13
Дисклеймер: все герои данного фика исключительная собственность авторов

[r]Она являлась ежедневно,
И грела руки у души.
Потом смеялась: «Тело тленно –
А потому ты поспеши…»

Ее боялись, но прощали –
А кто-то ждал, и сам молил.
Ей все на свете обещали –
Но с нею каждый… уходил.

Она являлась как хотела –
Одна, в молчании, как ночь.
Брала за рУку между делом –
Потом вела с собою прочь.

Всегда не вовремя, не к месту –
Забив на горечь и слова.
Порою в белом, как невеста,
Порою черной, как вдова.

Она ждала, в сторонке стоя –
И так вот – каждого, но раз.
Она шептала: «Жить не стоит…
Тебе пора со мной сейчас…»

Она ждала. И так случилось,
Так в этом мире повелось –
Что слишком в избранных влюбилась -
Таких ей дважды ждать пришлось.[/r]



Гэбриэл Аллан Рейни стоял в полутемном холле, критически осматривая себя в зеркало. Высокий темноволосый мужчина, смугловатый, с темно-карими глубокими глазами, гибкий и хорошо сложенный. Обычно дамы не считали его красавцем – до окончания первого часа беседы. После – им было плевать. И уж поверьте, им было бы даже плевать, если бы у него на носу торчала бородавка, а на голове росли ослиные уши – обаянию Рейни невозможно было противостоять. Свой козырь Гэбриэл знал и очень умело использовал.

Что же, сегодня у него будет шанс реализовать природный шарм в полной мере, ибо ровно через час ему предстоит встреча с одним из самых таинственных людей, когда-либо посещавших Франкфурт – Дереком Девальтом. По крайней мере, насколько было доподлинно известно, Девальт приехал в страну менее месяца тому назад и снял домик в пригороде на восемь недель, после чего собирался в Австрию. Любопытные горожане уже пронюхали, что срок аренды странный гость не продлевал. Ходили слухи, что он искал в Германии какой-то артефакт, удачно его приобрел и, успокоившись, устроил себе своего рода курорт. В беседе с местным священником он упомянул, что путешествует по Европе, пока его собственный дом пребывает в состоянии реставрации. Больше вытянуть никому не удалось, и ореол таинственности только сгущался по мере того, как близился отъезд Девальта в Вену.

Гэбриэл ждал этой встречи с тайным замешательством. О Девальте ходили легенды. По крайней мере, успокаивало одно: все сведения были разноречивы и во многих случаях взаимоисключали друг друга. Когда в гостиной пробило восемь, он встал, взял плащ, кивнув напоследок своему отражению в зеркале, вышел на улицу. Автомобиль приветливо мигнул сигнализацией, и Рейни поехал на встречу с тем, кто должен был загнать назад нечто, так опрометчиво разбуженное ими в тот памятный вечер.
Дорога оказалась ужасной – частые повороты, то там, то сям автомобиль влетал в ямы.

Проклиная изо всех сил придурка, заселившегося в такую глушь, он едва не пролетел домик, примостившийся в глубине большого сада. Закрыв автомобиль и повыше подняв воротник пальто, Рейни зашагал по мокрой дорожке, трижды с силой ударил в дверь.

Тишина.
Снова стук.
Наконец, раздались шаги. Массивная дубовая конструкция отворилась беззвучно. Перед Гэбриэлом стоял человек.

Рейни никогда не чувствовал себя карликом при своих шести футах, но хозяин дома был явно на добрых пять дюймов его выше. Массивные плечи загораживали дверной проем.
Лица в темноте не было видно, и Рейни обратился почти в никуда.

- Мне назначено к мистеру Девальту на двадцать тридцать.

- Гэбриэл Рейни? – глубокий, низкий голос звучал равнодушно, словно подразумевая: «Да плевать мне, кто ты такой! Говори, что надо – и проваливай!» - Рейни был в уязвимом положении, потому проигнорировал не слишком теплый прием. Хозяин шагнул внутрь, пропуская гостя. Гэйб переступил порог – и оказался в очень темной большой комнате, видимо – прихожей. Идя вслепую следом за Девальтом, Рейни с усмешкой подумал, что, видать, не процветают дела хироманта, коли он на лампочках экономит.

- Я не люблю яркого освещения, - рявкнуло над ухом. – Гэбриэл едва успел остановиться, и все-таки влетел носом в плечо обернувшегося к нему хозяина дома.

- Что?

- Я отвечаю на вопрос, который вы хотели задать. Я не люблю яркого освещения, и не намерен ущемлять себя ни ради вас, ни ради кого-либо другого. – Девальт говорил все так же равнодушно, не выражая ровным счетом никаких эмоций, сухо констатируя факт.

Наконец, Рейни узрел свет в конце тоннеля. Перед ним расступились тяжелые портьеры, открывая взору большую и такую же мрачную гостиную, которую немного освещал камин. Впрочем, хозяин, видимо, не был окончательно идиотом. Он подошел к стене, коснулся рукой сенсора, помещение залил мягкий свет лампы. Гэйб поднял глаза – и замер.

Дерек Девальт стоял перед ним, равнодушно позволяя себя разглядывать. Его возраст определить было крайне сложно. Если судить по лицу, то Рейни не дал бы и сорока, но глаза… Господи… На Гэбриэла смотрели два пустых белка, украшенные контрастными мазками зрачков. Радужка Девальта была настолько светлой, что сливалась с общим фоном, результат же был ужасен. Впрочем, если отбросить эту странность, то в глазах человека, стоявшего перед Рейни, светилась такая мудрость, что Гэйб почувствовал себя рядом с ним щенком, едва научившимся есть из миски. Глаза Девальта были глазами древнего старика, и другого определения Рейни подставить не мог.

В остальном, хозяин дома был достаточно привлекательным мужчиной. Ровные, гармоничные черты, узкое аристократическое лицо, светло-русые волосы, зачесанные гладко назад, одет в дорогой черный костюм с глухим воротом. На руке поблескивал коллекционный «Ролекс», на столе валялся фирменный «Мустанг» и стояла массивная бронзовая пепельница.
Это и вывело Рейни из ступора.
-Вы позволите? – он достал из кармана пачку «Честерфилд».

-Разумеется. Курите. И давайте сразу к делу, – раздался странный шум, словно по дереву царапали ножом, и в комнату вошел огромный черный дог. Уши собаки были красиво обрезаны, придавая голове гордый и благородный вид. Морда уже побелела, значит – псу было не менее шести – семи лет.

- Цербер, ложись, - Дерек чуть заметным жестом опустил руку, и собака с грохотом улеглась на ковер. – Итак?

- Мистер Девальт. Меня вынудила обратиться к вам не совсем приятная ситуация, которая сложилась в моем доме. Дело в том, что полторы недели назад мы с сестрой отмечали ее окончание университета. Собственно, официоз у девочки был за три дня до того, но я не успел приехать к вручению дипломов. Немного выпив, мы решили вызвать духа. Я никогда не верил во всю эту чепуху, и потому отнесся к игре крайне легкомысленно. Первые две попытки закончились провалом. Мы хохотали и дурачились. К нашему удивлению, в третий раз плошка задвигалась по кругу – ответил дух прапрадеда. Не успели мы задать вопрос, как дверь в комнату открылась – вбежала тринадцатилетняя дочь экономки, Хана. Проблема в том…

- Идиотизм, - выдохнул Девальт. – Вы и есть проблема. Пьяный бред двоих взрослых – их личное дело, но как можно было даже допустить сам факт присутствия в такой момент в помещении ребенка?

- Как бы то ни было, плошка перестала вибрировать, и мы включили свет. Вроде, все было хорошо. Вот только часы.

- Остановились все в одно время, - констатировал Дерек. – Дальше?

- С того дня нам покоя нет. В доме дважды начинался пожар, тетка слегла в больницу с инфарктом, экономка сломала ногу, рухнул стеллаж в библиотеке – сотни драгоценных томов, многие серьезно пострадали.

- Банально, - Девальт потянулся за пачкой «Ротманса», небрежно брошенного на стол, и закурил. – И чего вы хотите от меня?

- Разумеется, чтобы вы все это остановили.

- Вы обратились не по адресу, – в голосе зазвучала откровенная скука. – Я не гоняю полтергейстов и не возвращаю на тот свет выпущенных духов.

- Мистер Девальт… Но мне сказали…

- Не смею задерживать. – Дерек равнодушно потушил окурок в пепельнице и потянулся к толстой книге в кожаном переплете, лежавшей на столе.

- Мистер Девальт, я серьезный человек, не терплю глупых шуток и не умею торговаться. Назовите вашу цену.

- Вам далеко добираться, - голос хозяина дома звучал мягко, вкрадчиво. Даже не верилось, что это он говорил у входной двери. Дерек явно обладал способностью легко менять звучание своей речи – от бархатно-кошачьего баритона до жесткого баса, и делал это откровенно-нагло, любуясь исподтишка реакцией собеседника.

Рейни резко встал. Он не привык к подобному обращению, и уж тем более не собирался терпеть унижения от наглого шарлатана, сидящего перед ним в кресле. Не удосужившись попрощаться, он подхватил пальто и вышел, громко хлопнув дверью.
Услышав резкий звук, Девальт поморщился, встал, подошел к электрическому чайнику, щелкнул кнопкой.

Как же надоело объяснять людям, что ты – не погонщик полтергейстов, не колдун вуду и даже не дешевый болтун с духами на ведьминой доске. Вздохнув, проводник достал из ящика стола плоскую бронзовую коробку с дозатором, отсыпал в заварочную сетку чашки пару ложек благоухающих листьев, налил кипятка.

Сегодня, можно сказать, день окончен. Пришло время расслабиться и получить те небогатые удовольствия, которые были ему доступны в съемном домике на окраине Мюнхена – дорогой чай с соцветиями лесной черники и корнем аира, свежий каталог артефактов к продаже и прогулка по ночному саду.

Когда часы пробили полночь, Дерек равнодушно стащил покрывало с узкой кровати в крохотной комнатке, не включая света, аккуратно расправил на стуле снятый костюм, недовольно провел рукой по подбородку, уже начавшему покрываться щетиной. Закрывая глаза, он успел взглянуть на часы, прежде, чем измученный мозг позволил телу войти в состояние живительного сна.

Черный дог лежал у кровати, опустив тяжелую голову на скрещенные лапы, и отчетливо храпел. Электронные часы у кровати едва слышно пискнули, отмеряя час, два… Вдруг собака насторожилась, поднявшись, подошла к хозяину и сунула голову под жесткий верблюжий плед. Дерек привычно стряхнул сон, поднялся. Он ждал этого третий день.

Быстро одевшись, проводник жестом оставил пса на месте и вышел в сад. Сырой воздух окатил его, словно ледяной душ – холодный, напитанный запахами цветущего жасмина. Девальт зашагал по узкой дорожке. Наконец, он достиг покореженной стены – останков прежней ограды. Собственно говоря, нынешние владельцы сильно недооценили роскошные каменные своды, безжалостно разобрав их до основания и возведя никому не нужные мертвые витые бетонные блоки. Но основа – два ряда позеленевших от времени, могучих валунов, несущих в себе сам дух гор – жила… Спокойно, ровно положил ладони на камень, расслабив тело и мозг до такой степени, что реальность словно расплылась, растеклась, как теплое молоко.

Внешне с Дереком ничего не происходило, только лицо побледнело, а под глазами резко выступили синеватые тени. Какое-то время он стоял неподвижно, потом руки начали дрожать мелкой дрожью, которая поднималась все выше, минута – и тело человека тряслось, как в лихорадке.
Мозг Девальта в эти самые секунды почти пылал в купели адской боли. Невидимые тиски сдавливали голову, руки, плечи. Рвались мышцы и сосуды, трещали кости, растирались в кровавую кашу нервные окончания – тело Дерека прекращало существовать. С трудом сдерживая волну тошноты – спутника болевого шока, он разлепил склеившиеся от крови веки. Прямо перед ним стояло существо, серое, словно покрытое грязной окаменевшей коркой, и его призрачно-синие глаза внимательно рассматривали человека.

Убедившись, что видит того, кого звала, Хозяйка улыбнулась одним из самых страшных своих ликов – Торфяным Могильщиком.
Хозяйкой Дерек привык звать ее давно, отчасти – для того, чтобы не злоупотреблять истинным именем той, на службу которой был отдан еще до рождения. Этот лик, лик Смерти, видели те, кто погиб, закопанный живьем в землю или раздавленный обвалом. Собственно, в начальный момент контакта проводник ощущал все то, что сопутствовало появлению лика, избежать этой стадии было невозможно.

Первые контакты сопровождались приступами рвоты, потерей сознания и доводили его до полного нервного истощения. Постепенно боль стала неотъемлемой частью жизни Девальта. Его тело настолько привыкло к физическим истязаниям, что мозг сам блокировал часть ощущений, сокращая период мук до минимума. Еще один несомненный плюс – все повреждения, полученные в момент контакта, регенерировали в течение получаса с момента его завершения. В итоге тело Девальта было в такой форме, что обзавидовался бы даже двадцатилетний юнец-многоборец. Постоянно обновляющиеся клетки позволяли достаточно равнодушно относиться к собственному здоровью, и Дерек пользовался этим на всю катушку.

Двое-трое суток без сна, нерегулярное питание, перебор с курением, кофе и крепким чаем давно бы согнали в могилу менее сильного человека. Но Девальт был словно неуязвим. Правда, раны, оставленные внешним физическим воздействием на теле, оставались в своем текущем состоянии, даже затворничество проводника не избавляло его от регулярных стычек, из которых он выносил дополнительный опыт и пару-тройку рубцов на долгую память. Впрочем, сегодняшний контакт даже для него стал пыткой, и он с безумной радостью ощутил, как боль отступает. Смерть признала Говорящего. Она готова была идти с ним на контакт.

Несколько минут в мозгу Девальта мелькали пестрые картинки, сменяя друг друга с колоссальной скоростью, отвратительные образы занимали прочно место в памяти проводника, а едва различимый голос поведовал о том, что было сокрыто от умов смертных. Когда контакт прервался, проводник глубоко вздохнул, с трудом приводя сердцебиение в норму. Он был несколько удивлен полученной информацией, но привык слепо доверять тому, что требовала и говорила хозяйка. Повернувшись, он зашагал к дому, поставил чайник, не включая света, сел в кресло ближе к окну. Часы показывали 5.30.
Рейни не спал всю ночь. Разбуженный дух разошелся вовсю. Было разбито два зеркала, в столовой сам собой вспыхнул большой дубовый стол. Гэбриэл считал себя человеком не робкого десятка, но само осознание того, что он никак не может контролировать происходящее либо же повлиять на него, заставляли мужчину не на шутку волноваться.
Спасибо хоть – тетка в больнице, иначе – можно только представить, как бы она вынесла весь этот кошмар.

Рейни неохотно откинул теплое одеяло, взглянул на часы. 6.30. Спать бы еще и спать – да как тут заснешь. Он с тоской глянул на стол – туда, где лежали мобильный, кобура и бумажник. Пристрелить бы эту гадину – так толку? Пробовал уже, вон, три пули всадил в стену – но нечисть только хохотала, выкидывая новые номера.

Вагнер, установленный на сигнал телефона, заставил его вопросительно поднять брови. В такое время ему звонили дважды в жизни – когда ошиблись номером и когда умер кузен. Не глянув на табло, он резко нажал кнопку принятия вызова.

В трубке не прозвучало ни слова приветствия, только сухой голос равнодушно отчеканил.
- Девальт. Я согласен. Буду к двадцати тридцати. Нужен еще один человек – и отключился.

Гэбриэл возмущенно швырнул трубку на диван. С одной стороны, он чувствовал безумное облегчение от того, что перестал быть единственным участником проблемы, с другой стороны – двадцатисекундный диалог Девальта до безобразия испортил ему настроение.

- Ты подумай, а? Не поздороваться, не спросить, устроит ли меня цена, - бурчал Рейни, вылезая из шелковой пижамы и топая в душ. - В конце, даже не поинтересоваться, буду ли я вечером дома.
Впрочем, все правила игры были сегодня в руках Дерека. Выбора у Рейни просто не было. Он полдня обдумывал, кому бы предложить на роль третьего актера в предстоящей комедии, и, в конце концов, позвонил давешнему другу, забияке и авантюристу Хью Роденсу по кличке «Вильгельм Телль».

Роденс великолепно владел всеми видами охотничьего оружия, а в качестве досуга предпочитал сафари. Узнав, что вечером предстоит охота на демонов во главе с легендарным Девальтом, Хью буквально взвыл от радости. Через час его серый «бьюик» затормозил у дома Рейни.

- Значит, все эти мистические штучки оказались правдой? – Хью с сомнением потягивал вермут. – Честно говоря, недоверия у меня куда больше, чем желания верить.

- Понимаю, друг, но выбора нет. Я сам не в восторге от того, что буквально сижу под колпаком у этого ненормального Девальта и жду, что он выкинет.

- Ладно, пусть дедуля приходит, а там разберемся, - хохотнул Роденс, демонстративно вытаскивая из кармана любимый «Магнум» и ловко проворачивая его на пальце.

- Дедуля, говоришь? – Рейни задумчиво закурил, отставляя бокал на стол. – Если судить по его глазам, он старше нас обоих как минимум вдвое, но если смотреть на внешность – не дал бы более сорока.

- Да брось. В последние двадцать лет то там, то там всплывают сведения о нем. Не с пеленок же он этим увлекается, в конце концов.

- Не знаю. Но предчувствие мерзкое.

- Не дрейфь. Главное – чтобы хиромант справился с привидениями, а с ценой – разберемся.


[r]Прошлое входит без стука,
Прошлое имени сна.
Прошлое – это наука,
Пить ее – только до дна.
Прошлое смотрит украдкой,
Слушая трепет в сердцах.
С прошлым столкнуться несладко.
Если в нем водится… страх.[/r]

Ровно в двадцать тридцать раздался звонок. Гэбриэл открыл дверь, на крыльце стоял Девальт – в черном плаще, перчатках и темных очках. Равнодушно кивнув сидевшему на диване Хью, он прошел в дом и осмотрелся.

- Итак, мистер Рейни, насколько я понимаю, проблема пока заключается только в проявлениях полтергейста? – голос Девальта был отвратительно сух, словно речь шла о чем-то невыносимо скучном и будничном.

- Совершенно верно.

- Где проявления имеют место чаще всего?

- Наверное, в столовой и холле… - вопрос застал Гэйба врасплох.

- Хорошо, я осмотрю помещения. Вас, господа, попрошу пока оставаться здесь. – Дерек снял плащ, аккуратно свернул, бросил на диван. Он был одет в иссиня-черный костюм с глухим воротом, точная копия того, который Гэбриэл видел накануне – только пиджак оказался немного длиннее, и покрой позволял видеть белоснежный воротник сорочки.

- Ну и святоша, - пробурчал Хью, глядя в спину Девальта. – Интересно, он не собирается поставить в столовой прибор для показа голограммы?

- Не знаю. Мне уже все равно. Если он не поможет – дом придется продавать.

Разговор мужчин прервал негромкий треск. Раз, второй – словно кто-то хлопает надутые пакеты. Свет мигнул – и погас, с глухим грохотом закрылись ставни. Гэйб едва успел дотянуться до «пустынника» в кобуре, как раздались быстрые шаги, из столовой вышел Дерек, в его руке был компактный мощный фонарь. Плотно закрыв за собой дверь, он одним рывком развернул большой комод, стоявший у стены, блокируя выход. Рейни не успел даже возмутиться.

- Господа, попрошу обоих достать оружие и зарядить вот этим, - Девальт высыпал в вазочку на столе горсть патронов.

- Мне не подойдут, - пробубнил Хью.

- Подойдут. Серебро, причем очищенное. Иначе ваши хлопушки можно будет использовать для фейерверка на похоронах, - в голосе Девальта звучала откровенная насмешка.
Гэбриэл не успел сунуть наощупь в магазин седьмой патрон, как неведомая сила с треском распахнула двери, яркий свет резанул по глазам, стеллажи, окружавшие комнату, стали с грохотом рушиться на пол, разрывая бесценные книги.

запись создана: 11.05.2010 в 16:28

@темы: Ориджинал

---

Говорящий со Смертью: Ева (первая новелла)

Дорогие и любимые мои ПеЧенюшки! Рада сообщить вам что мы начали выкладку ориджинала, одним из авторов которого является ваш скромный медведь. Буду рада если заглянете и оцените.

Говорящий со смертью

www.diary.ru/~ordenpadshih/p104050487.htm

запись создана: 10.04.2010 в 19:32

@темы: Блаженны прыгающие ибо они допрыгаются с), Слушайте меня ушами (с), Тягучая сладкая смерть, Вы слышите меня, Бандер-логи?(с), Ориджинал

---

Тестег

И вот он готов - твой портрет... Смотри...

Томление, ожидание чуда, начитанность и интеллигентность... Вот что я в тебе отметила с первого момента нашей встречи... Ты живешь мечтам, надеждами, ожиданием... А, впрочем, мечтать полезно, ведь мечты исполняются - рано или поздно, хотим мы этого или нет... Удачи тебе, и вот мой тебе подарок(:

Пройти тест

---

06.05.2010 в 13:51

Пишет  *KGB*:

ЛОВЕЦ СНОВ
Ловец снов — индейский талисман, защищает спящего от злых духов. Плохие сны запутываются в паутине, а хорошие проскальзывают сквозь отверстие в середине. Представляет собой паутину из суровых ниток и оленьих жил, натянутых на круг из ивовой ветви; также на нитке вплетают несколько перьев. Вешают над изголовьем спящего.
По одной из древних легенд старейшина индейского племени Лакота взошёл на гору, и там у него было видение, в котором к нему явился древний учитель мудрости в обличье паука. Пока они разговаривали, паук согнул ветвь старой ивы в кольцо и, украсив его пером птицы, стал плести вокруг кольца паутину. Он говорил о том, что этот ивовый круг символизирует круг жизни человека: младенец рождается, вырастает, вступает во взрослую жизнь... Потом он начинает стареть и берёт на себя заботу о новых младенцах. Так круг замыкается. Обруч из лозы также символизирует жизненный путь человека. Говоря это, паук плёл свою паутину, и только в её центре осталось отверстие. Тогда он сказал: «Есть множество дорог по которым двигается человек – каждый сам выбирает свой путь. И в каждый момент жизни человеком владеют страсти. Если они добрые – то направляют его по верному пути, а если они злые – человек идёт по ложному пути. Паутина – это идеальный круг, но в самом центре есть отверстие. Добрые мысли пройдут через центр к человеку. Злые мысли запутаются в паутине и исчезнут с рассветом» С тех пор индейцы этого племени начали плести символические ловушки из паутины.

Мне плевать, что теоретически не совсем верно принимать амулеты чужой религии... У меня один ловец снов висит дома, над изголовьем, а другой - в рабочем кабинете. Я люблю его. Мне спокойнее. Он - меньше домашнего, ручной работы.

Да! Ловец снов - это добро и защита. Наверное, хочу просто поделиться ею и со всеми ПЧ )) Пусть они и вам приносят уверенность и душевный комфорт.

*ymka*, Tani4, Cermisait, Luvyshka,*Zlaya*, ~sarra~ - выбирайте по вкусу )))


Пусть ваши сны будут только светлыми!

---

ЫЫЫЫ

ОНО мну отписало! *рыдаед* как жить на белом свете?
Мну ржет: то откроет днев, то закроет, то переименует, то пригрозит что отпишет, жесть... Чо как говно в проруби не могу понять.. Хоть бы уже прибилОсь что-ли к какому-нибудь берегу?
Пиздец неизлечим.

@темы: Да в рот ему два кило печенья!, Ультрамариновый ебозаврик