She Wasn't Looking For A Knight, She Was Looking For A Sword
Нашла в закромах...
Я давно не молилась Богу
У причастия не была.
У безумия на пороге
Я стою ни черна, ни бела.
Почему же слабеет вера?
Почему же глаза сухи?
Но реальны мои химеры
И потоком текут стихи.
Бьется сердце так больно, рвано
И печалью плетутся дни
Растравляя старые раны
Тишина в моем доме звенит.
То отчаянье, то надежда
На весах одинокой души,
Что мне было так дорого прежде
Ближний мой осуждать не спеши.
Исповедать себя саму
Отправляюсь сейчас в дорогу.
Покидаю свою тюрьму,
Я давно не молилась Богу…
У причастия не была.
У безумия на пороге
Я стою ни черна, ни бела.
Почему же слабеет вера?
Почему же глаза сухи?
Но реальны мои химеры
И потоком текут стихи.
Бьется сердце так больно, рвано
И печалью плетутся дни
Растравляя старые раны
Тишина в моем доме звенит.
То отчаянье, то надежда
На весах одинокой души,
Что мне было так дорого прежде
Ближний мой осуждать не спеши.
Исповедать себя саму
Отправляюсь сейчас в дорогу.
Покидаю свою тюрьму,
Я давно не молилась Богу…
Клеопатре.
Гляди, гляди, царица! Вот, стройны и легки,
Как крылья хищной птицы, захватчиков полки
Сминают землю предков тяжелым сапогом
И в золотую клетку твой превращают дом.
Люби, люби, царица! Державный властелин
Непокоренной львицы отныне он один -
Властитель знатный Рима, что под ноги кладет
Как тень, что еле зрима, безмолвный твой народ.
Усни, усни, царица! То крах твоей мечты,
И новый Рима рыцарь сжигает все мосты.
А у подножья трона остались лишь твои
Тень мужа-фараона, да верный яд змеи…
Гляди, гляди, царица! Вот, стройны и легки,
Как крылья хищной птицы, захватчиков полки
Сминают землю предков тяжелым сапогом
И в золотую клетку твой превращают дом.
Люби, люби, царица! Державный властелин
Непокоренной львицы отныне он один -
Властитель знатный Рима, что под ноги кладет
Как тень, что еле зрима, безмолвный твой народ.
Усни, усни, царица! То крах твоей мечты,
И новый Рима рыцарь сжигает все мосты.
А у подножья трона остались лишь твои
Тень мужа-фараона, да верный яд змеи…